— Дорогой друг, — сказал я, — Господь проверяет нас, посылая тяжкие испытания. Ему нужны крепкие и стойкие, закаленные в трудностях. Мы докажем ему, что достойны… Я не вижу знамен Леофрига, он… как?

— Увел свои войска обратно, — ответил он хмуро. — Простите, ваше высочество, но мне подчинена только та армия, которую вы так умело сформировали и вручили мне! А у лордов свои войска.

— Это общая беда демократии, — ответил я со вздохом. — Ничего, мы ее задушим. Исторический процесс на нашей стороне. Пейте, герцог! От этого вина не упьетесь, а на душе станет чуть легче.

— Вы очень добры, ваше высочество…

— Значит, — спросил я, — в Варт Генце развернется гражданская война?

— Скорее всего, — ответил он. — Хотя не обязательно. Леофриг груб и невыдержан, перессорился со всеми соседями и со всеми задирается, однако Торстейн не только хороший воин, но и хитрый политик. Возможно, он предложит Леофригу какие-то уступки, земли, титулы, должности… И тогда уже вдвоем встретят Хенгеста.

— Что? — вскрикнул я. — И Хенгест?

— Отправился через неделю после Леофрига, — ответил он. — Они дважды схлестывались друг с другом так, что за мечи хватались, сына Леофрига ранили… Со мной пока только Хродульф, вот уж не ожидал! Он же больше всех рвался на трон, а на выборах короля недополучил всего один-два голоса, как мне сказали… еще Меревальд пока здесь.

— Ого, — сказал я с настороженностью. — А этот что замыслил?

— Трудно сказать, — ответил он сумрачно. — На глаза показываться не решается, на совещания тоже не приходит, осторожничает.

— А как остальные?

— Часть лордов помельче тоже ушли. Естественно, со всеми вассалами и наемными отрядами. Часть остались, но я не уверен, что не уйдут завтра.

— Хенгест очень вспыльчив, — проговорил я, — и всегда готов драться. И очень хорош в этом деле… Но что его отвага и готовность, если у Леофрига и Торстейна сил впятеро больше?

— Хорошо, если только впятеро, — пробормотал он.

— А что остальные лорды, — поинтересовался я, — помельче?.. Все-таки их большинство!

Он сказал откровенно:

— Не знаю. Это если бы Скарлянды напали, тогда бы все ринулись в бой! Как же, проклятая Скарляндия, которую издавна ненавидят.

— Выжидают?

Он кивнул.

— Кто выжидает, кто выторговывает уступки за свое участие.

— А есть и те, — сказал я, — кто пользуется случаем, чтобы напасть на соседа послабее…

— А таких большинство, — буркнул он. — В общем, время смуты…

— Дорогой герцог, — сказал я, стараясь, чтобы голос не срывался на блеяние и звучал веско, — должен признаться, подобные удары посыпались со всех сторон. Мы над этим не властны, однако от нас зависит, выстоим ли.

Он смотрел с надеждой, что вот я, такой везунчик, сразу что-то придумаю и решу все проблемы, а я сжимался внутри, как трусливая мышь в подполье, слыша тяжелые шаги сверху, и с тоской понимал, что ничего не придумать. У всех мятежников ясные цели, а свернуть им рога можно только грубой силой, которой у меня просто нет… поблизости.

Да и стал бы влезать в эти дела, пусть даже важные для меня и нужные? Под кем-то лед трещит, а подо мной ломается. Рухнуло разом все: Сен-Мари, Ламбертиния, Мезина, а теперь еще и Варт Генц…

Это еще не значит, что в остальных землях хорошо. Не знаю, насколько мои армии завязли в Эбберте, не воспрянул ли духом Вендовер… да и Турнедо, недавно завоеванное вроде бы надежно, все-таки в состоянии сбросить наше ярмо.

А Барбаросса, прирастив к себе Ламбертинию и влив ее воинские силы в свою армию, может попытаться подчинить себе мою Армландию, некогда его провинцию…

Но Меганвэйл смотрит и ждет, вера в своего сюзерена крепка, я вздохнул и сказал веско:

— Дорогой герцог, сие есть часть великого плана… К сожалению, не обходится без жертв, но это статистика. Все мы помним — великие идеи безжалостны!

Он заметно воспрянул, в голосе прозвучала надежда:

— Ваше высочество?

Я понизил голос и сказал доверительно:

— Сэр Фредерик, не хотелось бы говорить преждевременно… однако вам скажу как старому другу. Пока только вам! Заговорщики поступают, как и было задумано. Нет, не ими! Мною, дорогой мой друг и соратник. Они лишь следуют плану, полагая, что сами его составили. Потерпите немного, вы скоро увидите, как мы красиво и гордо выберемся из этой дыры.

Он вздрогнул, мне стало неловко от того, с какой верой и надеждой он посмотрел на меня.

— Ваше высочество?

— Все будет, — заверил я. — Враг будет разбит, повержен, брошен в пыль и грязь, где и унижен всеми доступными и недоступными способами. А пока, герцог, я вынужден попрощаться. Некоторое время, к великому сожалению, буду обязан общаться только с монахами Храма Истины. Да-да, мой путь лежит туда… Что делать, я скучаю по звону мечей, грохоту топоров по головам и ручьям крови, что так приятно хлюпают под нашими подошвами, однако высший долг зовет позаниматься как-нибудь и духовными запросами. Если что срочное… ну, теперь вы знаете, где меня найти.

Он отшатнулся, смотрел на меня остановившимися глазами.

— Храм Истины?.. Я был уверен, что это только древняя легенда…

— Скоро проверю, — ответил я оптимистично.

Он произнес тихим голосом:

— Говорят, многие уходили раньше на поиски этого Храма, но еще никто не вернулся.

— Тем больше у меня шансов, — сказал я с оптимизмом.

Вроде бы зря делал такой дикий крюк, все равно ничем не помог, однако в Меганвэйла все же вдохнул жизнь и надежду, уже хорошо, хотя что-то я в себе не замечал бесплатного гуманизма. А Меганвэйл постарается убедить других, что сюзерен все знает, он сам их на это подвигнул, чтобы наконец-то отделить агнцев от козлищ, а потом повести пышущих праведным гневом агнцев истреблять козлищ и прочих предателей, чтобы всех враз и навсегда под корень и до седьмого колена.

Бобик понесся в сторону городских ворот, сейчас проскочим под их аркой и ринемся, как огромные черные стрелы, все сшибающие на пути, на загадочный север.

Я видел, как он резко остановился, упершись всеми четырьмя так, что из-под когтей полетели искры.

Из-за крайних домов показался всадник, чей конь рысью идет в сторону ворот, мы бы проскочили под аркой прежде него, но Бобик взвизгнул, прыгнул к нему и, ухватившись за сапог в стремени, сделал вид, что сейчас выдернет из седла и шмякнет о стену дома.

Я присмотрелся, всадник в добротных доспехах вестготской выделки, конь под цветной попоной ярко-желтого цвета, налобник украшен двумя рубинами, шпоры седока победно стреляют по глазам золотыми зайчиками, белый плащ крестоносца красиво приподнимает ветерок, отчего большой красный крест словно двигается по белой ткани, выбирая себе место.