Из аэропорта Мехико, где приземлился игловидный «Альбатрос», его забрали знакомые корпобезы с нашивками филиала «GA». Погрузили в пузатый корпоративный конвертоплан, без лишних инструкций взяв курс на юго-запад – в открытый океан, бескрайний и пугающий.

Где-то там, на его равнинах, курсировал вдоль побережья Анд один из танкеров дядюшки, официально занимающийся сбором и переработкой водорослей, но на самом деле обеспечивающий вооруженное прикрытие грузовым судам фирмы. Судам, о содержании трюмов которых не полагалось знать ни Европолу, ни ФБР, ни анклавным безам.

Скоростной конвертоплан еще опускался на широкую корму «Гая Ма€рия», а из его распахнутого недра уже поднимали личную машину богача в фарфоровой полумаске – двухместный маневренный «Колибри» на реактивной тяге с пышным гербом на дверцах.

Нанеся визит капитану «Ма€рия», Витторио провел ритуальный обмен любезностями и слил в «балалайку» свежие сводки по патрулированию и стычкам с пиратами. Вежливо отказался от обеда, но отведенную каюту все же посетил, переодевшись и натянув удобные ботинки для лазанья по горам. Сменив наномаску для путешествий на зеркальный шлем, укромными коридорами попал на взлетную площадку, где без свидетелей и дальнейшего промедления забрался в тесную кабину электроджета. И уже через полчаса держал курс на восток, ориентируясь не по картам, а по обновленным очертаниям побережья.

Станет ли бокор смеяться над его терзаниями? Воспримет ли всерьез предположения, основанные на сетевом фольклоре? Не упрекнет ли в излишней наивности и склонности фантазировать на пустом месте? Все это Гамба мог узнать, лишь добравшись до пункта назначения. Второй раз за сентябрь, будь неладен Энквист и его расследование, идущее по взятому следу…

Машина зависла над каменным пятаком, дотла выжженным реактивными струями предыдущих взлетов и посадок. То ли ящерица, то ли другой юркий зверек метнулся в скальную трещину; колючий кустарник и крохотные кактусы по периметру круга полегли под невидимой воздушной подушкой.

Рисково покачавшись под ударами бокового ветра, «Колибри» мягко сцепился с горной грядой. На глазных экранах пилота замерцали зеленым отчеты о благополучном приземлении. Двигатель замолчал, батареи Ллейтона ушли в режим автоматической подзарядки, психопривод втянулся в приборную панель. Не торопясь выбираться из кабины, Витторио рассматривал крохотное поселение из нескольких круглых приземистых домишек, среди которых размерами выделялась лишь умфро – священная хижина-храм, обиталище духов Лоа.

Двор бокора располагался на самом краю естественного скального волнолома высотой в сотню метров, опасно нависая над океаном. Со склона, на котором приземлился Гамба, казалось: выйди ночью из дома отлить, неловко оступись, и твое тело никогда не отыщут – с острых скал на дне пенной пропасти его слижет прибой.

Впрочем, живущие в примитивных хибарах никогда не оступались. Во всяком случае, пока этого не хотел хозяин.

Цикл не знал, где бокор берет прислужников. Может быть, так же, как другие подношения, ему их присылают горцы? А возможно, он сам набирает кандидатов, спускаясь в долины и наводя ужас своей погремушкой. Но ни к Витторио, ни к его дядюшке старик никогда с подобным вопросом не обращался, хоть и знал о профильной семейной деятельности. При этом каждые три-четыре месяца безвольные слуги с оловянными глазами в его «усадьбе» менялись на свежих, крепких, пышущих здоровьем.

Прибывший с легким недоумением откинулся на спинку кресла. Ни Гэлле, ни его лишенных души сервов не было видно. Может быть, колдун ушел в горы или ближайшее поселение, а его молодой воспитанник прибыл в неурочный час? Настроившись на ожидание, верхолаз скорее почувствовал, нежели заметил движение справа от себя.

– Так и будешь торчать в своей железной коробке? – хихикнул широкоплечий желтоликий старик, развалившийся на соседнем сиденье электроджета.

Витторио дернулся, машинально потянувшись к пистолету под лацканом плаща, но в следующее мгновение морок развеялся, заставив его чертыхнуться сквозь зубы. В кабине, кроме самого Гамбы, не было никого. Но через правое боковое окно теперь был заметен тот самый старик, неподвижно стоящий на каменистом склоне в десятке шагов выше «Колибри».

Гэлле улыбался, покуривая трубку с длинным белым мундштуком, и кутался в шерстяное пончо от заигрываний сентябрьского ветра – в этих краях, как хорошо знал верхолаз, осень приходила очень рано. Заметив, что зеркальная личина повернулась в его сторону, отшельник улыбнулся еще шире, приглашающе взмахнув рукой.

Цикл выбрался наружу. Ветер тут же бросился обнимать его, как родного, с треском распахнув полы длинного красного плаща. Хрустя камнями и стараясь не поскользнуться на светло-зеленом мху, мужчина начал подниматься.

– Здравствуй, Гэлле! – Витторио приветливо вскинул руку в красной перчатке. – Не помешал визитом?

– И тебе не болеть, сорванец, – покивал тот, оправляя лезущие в лицо длинные седые пряди. – Зачастил к старику, зачастил. То с весны не виделись, а тут дважды подряд… – Он откровенно насмехался над молодым человеком, покусывая мундштук крепкими белыми зубами. – Может, мне приказать своим las almas perdidas построить тебе личную хижину?

– Все бы тебе смеяться… – Цикл осторожно и искренне обнял воспитателя. – Мне нужен совет, бокор.

– Сюда за другим и не приходят.

Глядя на запад, за предел бесконечного бездонного океана, Гэлле выбил трубку, выточенную из прочного древесного корня. Выбил прямо о широкую морщинистую ладонь, прикрытую бежевым с красными узорами краем пончо. Смахнул угольки, заткнул мундштук за пояс и вынул из-под полы неразлучный ассон – небольшую хунганскую погремушку из темно-желтой тыквы.

– Ты еще не применял травы, которые я дал тебе? – вдруг спросил он, меняя тему.

– Нет, – честно сознался Витторио, испытывая неловкость. – Пока терплю. Надеюсь отсрочить следующую операцию. Но я обязательно…

– Сними-ка шлем, сорванец.

Гамба замешкался.

Снимать герметичную маску, подставляя лицо кусачему ветру Южных Кордильер, совсем не хотелось. Перечить властному круглоликому старику – тоже. Тот нахмурился, нетерпеливо взмахнув ассоном – ну же, чего медлишь?!

Расстегнув ремни под затылком, Витторио осторожно стянул шлем, передняя часть которого казалась отлитой из жидкого зеркала. Вот уже четыре года верхолаз позволял себе полностью избавляться от масок лишь в местах, исчисляемых пальцами на одной руке, а тут…

Гэлле не дал опомниться или насладиться необычностью момента.

Выбросил к его голове ладонь, едва коснувшись шрамов на щеке и шее. Что-то неразборчиво прошептал, тряхнул погремушкой. Змеиные зубы, птичьи лапки, лакированные глаза и бусины, украшавшие ассон, ответили на приговоры человека. И уже через секунду Гамба почувствовал, что острые иглы, раздирающие его плоть, вдруг отступили, почти исчезли. Облегчение стало таким неожиданным, что итальянец чуть не пошатнулся.

– Спасибо, – сдержанно ответил он, удержавшись, чтобы не ощупать лицо, с которого, казалось, вообще исчезли увечья. – Это… это было мне так нужно.