– Оставайся начеку, дружище, – не оборачиваясь, предупредил шеф, вставляя в ухо динамик передатчика.

– А если почуешь подвох, тощий, сразу беги, – не отрывая взгляда от монеты, вставил ирландец, коротко хохотнув. – Уж снаружи-то мы тебя прикроем, будь спокоен…

– Останусь, – как можно спокойнее и увесистее подтвердил Жицкий, берясь за дверную ручку. – Шеф, не переживай, я справлюсь. Да, мне страшно и неуютно, я много лет не общался в реале с «собратьями по цеху», но я справлюсь.

Поймав его взгляд в зеркале заднего вида, Энквист ободряюще улыбнулся и кивнул в ответ. Он верил в своего человека, как в самого себя, и точно знал, что в нужный момент тот сможет победить собственный страх.

Открыв дверь, Невроз выбрался на влажный от дождя тротуар Сумеречного Квартала. Люминесцентная реклама на стенах окрестных домов отражалась в лужах. Всполохи оставались лишь былым подобием неонового пиршества, которым славились улицы городов до всемирной встряски, но и они словно кричали: все будет хорошо, мир возродится!

В голове не укладывалось – второй Анклав за последние несколько недель. Еще в начале сентября они колесили по Монреалю, выискивая законсервированные лаборатории граверов, и вот уже пересекают океан на скоростном лайнере, приземляясь в самом сердце Европейского Союза.

Большие деньги, очень большие. Нереально большие деньги, вложенные в расследование. Жизненная сила цивилизации, как говорит ирландец. Волшебный ветер, способный за считаные часы перенести крохотного человечка через половину земного шара.

Даниэль не знал, что именно ищет их хозяин на этот раз. Но, судя по расходам, дело того стоило. Это в свою очередь означало, что на карту поставлено очень много, и от «горностаев» требовалось показать себя с лучшей стороны. А в эту конкретную минуту – лично от Даниэля Жицкого, тридцатилетнего поляка из крохотного гетто на границе Старой Варшавы.

Он справится. Он – полноценный член команды, а не только придаток «раллера», прикрывающий боевые операции из сети. Стрелять, конечно, за время работы с Энквистом ему приходилось, но считаные разы, да и то наугад, создавая видимость. Но бывало ведь и такое. Значит, Даниэль справится и сейчас. Несмотря на волнение, потные ладони и перспективы общения с себе подобными.

– Как слышишь меня? – спросил передатчик в ухе голосом шефа.

Заглянув в переднее боковое окно «Дромадера», Невроз поднял вверх оттопыренный большой палец. Из-за электронной тонировки сидящих внутри мужчин видно не было, но машинист знал, что его жест заметили.

Сейчас он пересечет улицу. Под пристальными взглядами двух вышибал войдет в «Дигитале рейхгстаг». А затем найдет для группы новую зацепку. Ведь не зря же они жгли порох на улицах Монреаля?

Конечно, не зря.

Трофеи, раздобытые в северном Анклаве на другом конце океана, свое дело сделали. И пусть под огнем неизвестного противника им удалось захватить совсем немного, свою пользу принесли и эти крохи. Несмотря на то, что для анализа вынесенных из лабы «балалаек» и электронных пропусков пришлось несколько суток напролет шерстить нестабильную сеть, след был обнаружен…

Вспомнив о перестрелке в Монреале, где его чуть не достала шальная пуля уличного отребья, Даниэль вздрогнул. Прогнал невеселые воспоминания, зашагал к бару, чья яркая вывеска была подсвечена тремя химическими фонарями.

Конечно, большую часть спасенного в электролабе Кот-Де-Перрона пришлось уничтожить, оно не представляло никакого интереса и до сих пор могло «маяковать». Еще одна часть тянула ниточки к людям, давным-давно простившимся с жизнью. И только малая толика информации, одна-единственная улика, как называл ее Энквист, вела к человеку, все еще топчущему умирающую планету. И здесь Невроз без лишней скромности мог заявить, что вычислить этого человека помог именно он – отрядный машинист, несколько дней лопативший тонны бесполезного сетевого мусора.

Теперь лабу, богатство которой Жицкий вспоминал с душевным трепетом, наверняка ликвидировали. Эвакуировали, если за нападением стояли прошлые хозяева мастерской, или вообще безжалостно выжгли, уничтожив все следы. Но один все же остался, и именно поэтому позавчера утром пять «горностаев» сошли с трапа комфортабельного «Орбитал Джета», один полет на котором стоил месячной зарплаты большинства сидящих в «Рейхстаге».

Даниэль не упустит уцелевшую зацепку. Даже если для этого ему придется на один вечер переквалифицироваться в оперативного сотрудника, как того хочет Хуго.

Скорее по привычке, нежели от истовой веры, машинист вознес короткую молитву Цифре, как всегда делал при входе на небезопасную и враждебную сеть. Он и заметить не успел, как ноги принесли его к дверям кабака, оставив нерешительно мяться под присмотром двух широкоплечих арабов.

– Вход только машинистам, – отстраненно предупредил один из них, скрещивая руки на груди.

– Я и есть машинист. – Неврозу показалось, что он произнес это громко и уверенно, но из глотки вырвались невнятные хрипы. – Я машинист, – повторил он уже разборчивее.

В принципе все наглядные атрибуты были при нем. Но бритая голова и несколько блеклых татуировок, демонстративно относящих его к ледоколам Цифры, еще не являлись гарантией членства в транснациональном братстве. Поэтому араб отступил в сторону, позволяя рассмотреть дисплей и выдвижную деку слева от двери в бар.

– Ну, тогда попробуй войти, – с деланым равнодушием промычал он, почесывая небритую щеку.

Даниэль сделал шаг вперед, с сомнением рассматривая компьютер-привратник. Раз в несколько минут тот генерировал случайную задачу, решить которую было под силу почти любому машинисту. Любому взрослому настолько, чтобы шляться по барам, – уж точно.

Брезгливо выдернув из деки заляпанный сотнями рук привод, Жицкий вынул из комбинезона собственный, подключаясь к пропускной системе. Получил задание, приступив к набору команд еще до того, как мозг проанализировал мизерную сложность теста. На дисплее зажглись надписи «Задание выполнено, вход разрешен», исполненные на арабском, немецком и русском языках.

Мускулистые арабы, нанятые хозяевами бара для физической охраны парадного, потеряли к гостю последние крохи интереса. Вот если бы тот ненароком ошибся, заставив машину выдать предупредительный сигнал, тогда парням было бы чем поразвлечься во время рутинной вахты. А так… вероятнее всего, контингент, наводняющий «Дигитале рейхстаг», крепыши и за полноценных людей-то не считали.

Замок с шипением разомкнулся, створки раздвинулись, приглашая Невроза в шумные просторы бара. Едва удержавшись, чтобы не оглянуться на «Дромадер», припаркованный в сотне метров вниз по улице, он вошел внутрь.

– Все в порядке, старичок, – услышал он умиротворяющий голос командира. – Ты справишься.

Конечно. Сомнений нет. Машинист не имеет права подвести команду, даже выбравшись из недр оперативного центра…

Кабак, заполненный коллегами Жицкого, был таким же, каким запомнился еще юному Неврозу, только начинавшему постигать тонкости укрощения Цифры. В одном из его залов танцевали под ритмичные уханья, вживую извлекаемые двумя парнишками из портативных механических синтезаторов. Во втором, где хотели пообщаться, над укромными кабинками парил мерный гул голосов.