– Ты доложен научиться мыслить шире… – Бокор тоже остановился, с кряхтением садясь на соседний булыжник и вынимая из-за пояса длинную трубку. – Знаешь, сорванец, духи… не те, что жаждут крови, другие… они пророчат тебе куда большее, чем пьедестал изобретателя новых лекарств… Да, это благородная цель сама по себе, но не твой путь…

– Значит, ты все-таки видишь мое будущее? – Витторио подался вперед, жадно вчитываясь в мимику собеседника.

– Сорванец… – Гэлле покачал головой, сетуя на легкомыслие гостя. – Будущее видят лишь избранные свыше. И сумасшедшие. К кому из двоих хотел бы обратиться ты?

– Знаешь, старик, говорят, что вещь, которую я ищу, – сама по себе сумасшествие. Системная ошибка нашей реальности. Сочетание несочетаемого.

– Но она может тебе помочь. Приблизить к цели, я прав?

– Возможно… – Цикл отбросил веточку, которую до сих пор вертел в пальцах.

На красной коже перчаток осталась мелкая горная пыль.

– Как? – бесхитростно поинтересовался бокор.

– Если байки правдивы хоть на четверть, картина может стать символом, вокруг которого сплотятся люди.

– Твой Грааль – не знамя. Но ключ. – Отшельник прислушался, то ли к дыханию ветра, то ли к голосам, слышать которые мог лишь он один. – Может быть, к чему-то новому. Несоизмеримо огромному, гораздо большему, чем ты ожидаешь…

Витторио стиснул кулак.

Делясь знаниями, полученными от духов Лоа, Гэлле нередко обнадеживал своего воспитанника. Тому хотелось верить, что и сейчас старик не озвучивает пустые умозаключения, но опирается на некое сакральное знание…

– Ключ позволит мне прорваться через Арку? – спросил Витторио негромко и так вкрадчиво, словно из-за ближайших камней разговор мог подслушивать кто-то посторонний.

– Ну вот, сорванец, – улыбнулся жрец, закончив забивать трубочку, – ты опять хочешь знать будущее. Какой в этом прок и интерес? Предсказание само по себе не самоцель – настоящим чудом является человек, способный предсказывать. Вот в ком сила. В существе не от мира сего. Его-то и нужно держаться, а вовсе не произнесенных слов…

– Если поиски моих людей ни к чему не приведут, я зря трачу силы и деньги.

– Не трать, – с показным равнодушием пожал плечами бокор, затягиваясь сладковатым дымом. – Но если не пробовать, зачем жить? Забудь о легендах. Выбрось из головы. Чем станешь заниматься тогда? Тренировать своих верных псов, преданных головорезов, личную армию? Отлично! Но что ты собираешься делать дальше? Ворваться на Станцию с автоматом в одной руке и флагом корпорации в другой? Многие пытались, сорванец, и ты знаешь, к чему это привело…

– Я прорабатываю различные варианты. – Витторио уклонился от прямого ответа, размышляя о скором завершении проекта «Плод». Если партию с вакциной правильно разыграть, на Станцию будут врываться совсем другие люди… – И далеко не все из этих вариантов намереваюсь исполнять своими руками.

Словно подтверждая сказанное, он легким хлопком очистил перчатки от пыли.

Старик окутал себя облаком дыма. Отложив трубку на камень, сунул руки под пончо, вынимая оплетенную веревкой бутылку и стеклянный стакан, не мытый тысячу лет. Большим пальцем выбил пробку, прикрепленную к горлышку тонким витым шнурком. Плеснул граммов сто, выпил залпом, гостю не предложив. Когда они оба садились за стол в жилой хижине бокора, тот всегда угощал верхолаза. Но что именно старик пил из «личных» бутылок, стоящих на алтаре или таскаемых под мешкообразной накидкой, Витторио даже не предполагал.

Покривившись, Гэлле убрал емкость обратно под одежду.

– Своими руками работают только дураки, – изрек он старую, как его собственные башмаки, истину. И вдруг спросил, совершенно выбив Гамбу из колеи: – Как ты считаешь, кому Мертвый раздает открытые планеты?

– Государствам, – не успев подумать, ответил верхолаз, недоуменно глядя на собеседника сверху вниз. – Это очевидно, об этом знают все. Свой мир получают поднебесники, индусы, американцы и другие вудуисты…

– Замолкни, дурачок! – без злобы, но твердо оборвал его бокор. – А теперь подумай и ответь снова.

Цикл повернулся к океану, одному из самых страшных и непознанных существ на всей планете. Вдумался в вопрос, постаравшись сдержать обиду на пренебрежение старика к его умственным способностям.

– Традициям. Мертвый дарит миры устоявшимся Традициям. А уже они, как паровозы, тянут за собой целые государства…

– Ты всегда был умным мальчиком, сорванец, – удовлетворенно кивнул Гэлле, глубоко затягиваясь. Глаза его покрылись пленкой, словно тончайшим слоем слюды, и было сложно сказать, что стало причиной: алкоголь, табак или голоса духов. – И теперь ты понял самое главное. Московский дракон выдает подарки не по национальности или цвету кожи…

– Значит, это и есть мой путь? – Витторио нахмурился, что отразилось гримасой на его обожженном лице. – Зачем же ты потакал моим экспериментам с артефактами? Пускал по ложному следу? Я вбухал в это огромные деньги! Буквально несколько дней назад узнал, что в мои руки попал тюнгур алтайских камов, а теперь ты заявляешь, что…

– Перехвалил… – Покачал головой одинокий хунган, не подчинявшийся никому. – Вот скажи, кому легче от твоих глупых вопросов? Тебе самому?.. Пойми, сорванец, мы до сих пор не знаем, каким образом артефакты Традиций отзовутся на голос новых миров. Но попробовать, бесспорно, стоит, ты сам приводил сравнение с приборами и подходящим моментом. Но коллекционирование никогда не было самоцелью. Первый шаг, и я говорил тебе об этом неоднократно, – победить крылатого змея и попасть в пещеру. А еще – найти могущественных союзников и вычислить потенциальных врагов.

– Но… – Цикл чуть не поперхнулся. – Если картина существует, моими союзниками станут… нейкисты? Презираемые за события пятилетней давности? Проклятые цивилизованным миром? Жалкие, разрозненные и беспомощные? Не способные разбить куриное яйцо или подобрать галстук к рубашке и теряющие последнюю силу без «синдина» и «балалайки»?

– Вот же глупец! – Гэлле всплеснул руками. – А кто говорил о знаменах пять минут назад? Сорванец, люди, искавшие откровение, истину или новую веру, но обманутые и заведенные в ловушку, машинально нащупывают точку опоры. Когда армия разбита, вдохнуть силы на решительную контратаку может самая незначительная мелочь. Например, выживший трубач, поднявшийся в полный рост под ураганом свинца…

– Они же просто орда… стадо. Причем лабораторное стадо, выпущенное из вольеров после серии неудачных экспериментов…

– Не делай преждевременных выводов, не познав суть предмета, поисками которого заняты твои люди, – нахмурился старик. – Нейкисты не всегда были стадом, и чтобы знать об этом, не обязательно спускаться с гор. Женщина пыталась объединить их, но погрязла в заблуждениях. Мужчина повел их, но действовал против собственной воли. Возьми лучшее от обоих и преуспеешь.

– Но…