а из-за стены доносились обрывки новостей и грохот посуды. Типичное утро в нашем тихом районе. Типичное, если не считать тоста, зажатого у меня в зубах, и скорости, с которой я нёсся по улице, словно опаздывал на экспресс. На мне была слегка помятая форма — вечно синий пиджак, белая рубашка, повидавшая виды, и брюки, идеально отглаженные после отсыпа от компа.

Выскочив на улицу, я чуть не снёс почтальона, который как раз пихал газету в наш ящик.

— Простите! — пробормотал я, лавируя между мусорными баками.

Тост угрожающе болтался во рту, грозясь выпасть и украсить кетчупом асфальт. Весенний ветер трепал волосы, швыряя в лицо лепестки сакуры. Они липли к ресницам, щекотали нос — я словно бежал сквозь розовую вату. Аромат цветущей сакуры смешивался с запахом свежей выпечки и выхлопных газов — типичный токийский парфюм.

Прищурился, глянув на часы. 8:23. Семь минут до звонка. Успею. По системе Сайтамы же тренируюсь! Десять километров — раз плюнуть! Перемахнул через заборчик, отделяющий тротуар от дороги, приземлившись с изяществом голодного кота, и промчался мимо лавочки, облюбованной местными бабулями-сплетницами. Они проводили меня взглядами, полными недоумения. Видимо, нечасто видят парней, несущихся в школу с тостом во рту.

На перекрёстке чуть не попал под велик. Велосипедист, чертыхнувшись, объехал меня по широкой дуге. Я даже не замедлился. Впереди замаячили ворота Сейрин. Чувствуя, как горят лёгкие, рванул ещё быстрее. 8:29. Почти у цели!

Влетев во двор, проник между толпами учеников, которые неспешно двигались ко входу. Кто-то зевал, кто-то залипал в телефон, кто-то трепался с друзьями. Никто из них явно не бежал кросс с тостом во рту. Проскочил мимо клумбы с тюльпанами, едва не приложившись головой о ветку сакуры, и влетел в здание за секунду до звонка. 8:30. Идеально. Прислонившись к стене, я пытался отдышаться. Тост, размокший от бега, всё ещё торчал у меня во рту. Я вытащил его, откусил кусок и, с трудом проглотив, подумал: «Теперь понимаю, почему Сайтама лысый. Это всё от стресса…»

Я зашёл в класс, всё ещё пережёвывая многострадальный тост, и сразу почувствовал на себе целый спектр взглядов. Харука сделала вид, что очень занята учебником, но я заметил, как она украдкой посмотрела в мою сторону. На её лице промелькнула целая гамма эмоций — от смущения до беспокойства, прежде чем она снова нацепила свою маску школьной принцессы. Прямо актриса погорелого театра, честное слово.

Кенджи, развалившийся на стуле как якудза в своём логове, коротко кивнул. Надо же, после той пьяной исповеди в караоке мы почти друзья. Или хотя бы не враги — уже прогресс.

— Доброе утро, Ямагути-кун! — Момо, кажется так её зовут, помахала рукой. Смутные воспоминания о караоке подкинули картинку: она что-то увлечённо обсуждала с подружками, пока я… так, не будем о грустном. Я махнул в ответ, пытаясь сохранить лицо человека, который точно помнит, с кем здоровается.

— О, наш спринтер-тостоед пожаловал, — фыркнула Азуми, когда я проходил мимо её парты. — Знаешь, есть такая штука — будильник. Изобрели специально для таких любителей опаздывать.

— А я думал, его придумали, чтобы было что швырять о стену по утрам, — парировал я, плюхаясь на своё место у окна.

— Между прочим, у тебя крошки на подбородке, — она демонстративно постучала пальцем по своему лицу. — Прям как у трёхлетки, который впервые сам попытался поесть.

— Это не крошки, а боевые шрамы моего забега с тостом. Кстати, я только что установил личный рекорд.

— Хвастун, — Азуми закатила глаза, но я заметил, как дрогнули уголки её губ.

Я вытер предательские крошки и уставился в окно, делая вид, что любуюсь сакурой, а не размышляю о том, как странно всё изменилось за последние дни. Интересно, это я так повзрослел, или просто наконец-то нашёл свою нишу в этом школьном улье? Хотя нет, какое «повзрослел» — я же до сих пор бегаю с тостом во рту как персонаж второсортного ромкома.

Скрип двери прозвучал как в тех сценах аниме, где вот-вот должно случиться что-то судьбоносное. Я поднял глаза и замер — на пороге стояла Рин-сенсей. Строгий тёмно-синий костюм подчёркивал фигуру так, что даже моё сопротивляющееся сознание на секунду забыло, как дышать. Волосы убраны в аккуратный пучок, открывая изящную шею — она выглядела как-то иначе. Холоднее. Отстранённее. Будто между нами выросла стена из прозрачного, но небьющегося стекла.

«Что ж, — подумал я, отводя взгляд, — так даже проще. Не придётся объяснять самому себе, почему нужно держать дистанцию.»

— Доброе утро, — её голос звучал ровно, без той теплоты, к которой я привык. — Сегодня тест.

Класс взорвался стонами и шёпотом, как в той серии «Наруто», где объявили внезапный экзамен на чунина. Я же просто откинулся на спинку стула. Какая разница? Теперь все эти тесты, оценки, попытки впечатлить — просто бессмысленная суета.

Листы с заданиями легли на парты. Мейоз, митоз, генетический код… Те самые темы, которыми я зачитывался ночами, мечтая увидеть её одобрительную улыбку. Забавно — теперь эти знания как фотографии бывшей девушки. Вроде и выбросить жалко, и хранить больно.

— На выполнение работы сорок пять минут, — объявила Рин-сенсей тем самым тоном, от которого обычно даже отъявленные хулиганы начинают заикаться. — И никаких шпаргалок.

Наши взгляды пересеклись на долю секунды, и я первым отвернулся к окну. Не хочу видеть в её глазах ни жалости, ни холода — вообще ничего не хочу видеть. Достаточно того, что помню её улыбку. Только не ту, учительскую, а другую — ту самую, предназначенную, как оказалось, не мне.

Ручка скользила по бумаге, выводя ответы, которые я, кажется, мог бы написать даже во сне. Странно — раньше я гордился этими знаниями, а теперь они казались такими же пустыми, как тот поцелуй с Мияко. Попытка заполнить пустоту чем-то ненастоящим.

Вот и всё. Я закончил первым и положил работу на стол, стараясь не смотреть на неё. Она кивнула — также безразлично, как кивают случайному прохожему.

— Можешь идти, Ямагути-кун.

Я вышел из класса и тихо прикрыл дверь. В манге такие моменты обычно сопровождаются дождём за окном. Но сегодня светит солнце — видимо, даже погода считает, что хватит драмы. Я направился к выходу, чувствуя странную лёгкость. Может, это и к лучшему? В конце концов, не все истории должны заканчиваться хэппи-эндом. Иногда достаточно просто поставить точку и двигаться дальше.

За спиной остался класс, полный страдальцев, пытающихся вспомнить разницу