– Зачем?

– Людям нужна сказка.

Смородина присоединился к разговору:

– Да, я тоже думал об этом недавно. Взрослым ведь тоже нужны сказки. Чтобы добро побеждало, чтобы воры и садисты с административным ресурсом в руках были сами брошены в темницы, в которые они с наслаждением отправляли других. Взрослый не может увлечься рассказом про лягушонка с ужонком в общем домике под лопухом. Ему нужно что-то посерьезнее. А что может быть более серьезным, чем смерть?

– Это вы о чем?

– О детективных романах. А вы?

– Нет, я про другую сказку. Чтобы радовать людей внешним видом.

– Зачем?

Додон разочарованно посмотрел на обоих.

– Чтобы взять от жизни все.

Смородина буквально прочитал на лице у Жанны очень невежливую характеристику ума Додона. Но она сдержалась, не высказала свои мысли. Если бы она нахамила звезде, ей пришлось бы снова ходить по городу с протянутой рукой, деньги из которой не захочет взять ни один парикмахер. Разговор нужно было поддержать.

– Вам нужен еще один клиент в этом доме?

– Я обслуживаю генерала бесплатно. Таково мое летнее желание. Еще мы делаем маски, массаж головы. Укладывать его волосы не надо, потому что я использую авторскую технологию стрижки кудрявых волос.

Додон бесшумно поднялся и ловко подскочил к Жанне. Он запустил свои тонкие артистичные пальцы в ее шевелюру и поднял их.

– Какая линия! Какая шея!

Было ощущение, что он ее нюхает.

– Прекратите. Мне неприятно, – Жанна испуганно отшатнулась.

– Но это все можно подать очень красиво.

– И? Мне дадут самосвал с кабачками? Я уже, это… буду донашивать.

Этот короткий эпизод засел в голове у Смородины. В день знакомства Жанна приносила ему свое резюме, и название английской школы там было. Он нашел ее координаты и в понедельник позвонил. Ему вежливо рекомендовали написать официальный запрос. Ответ, который на него пришел, удивил чувствительного к слову адвоката. Когда послевкусие от первой реакции на ответ прошло, Смородина подумал даже, что все его усилия стоили того. Так аристократично его еще не посылали. Он даже скопировал себе текст на случай, если какой-нибудь англоговорящий человек захочет сесть ему на шею. Итак, фотографий Жанны подросткового возраста найти не удалось.

Чужие дела

На детективные сериалы у Смородины вечно не хватало времени, да и не любил он их. Схожие чувства мог бы испытывать умученный шахтер перед героическими образами на картинах Таира Салахова – нас восхвалять не надо, лучше уважайте и зарплаты прибавьте. По рассказам Ладушкина Платон Степанович был немного знаком с работой следователей. Отчасти он завидовал героям экрана. Людям нравилось смотреть на следователей в белых рубашках, которые неспешно раскрывают лихо придуманные убийства, не отвлекаясь на заполнение бумажек. Им не приходится вынимать трупы из выгребных ям, лавировать между творческими нововведениями самого высокого начальства, вбивающими колья в остатки здравого смысла.

Однако в воскресенье, приехав домой, Смородина так устал, что посмотрел три эпизода популярного детектива.

В первом серая мышка извлеченным из могилы мечом XI века с одного удара отрубила голову местному миллионеру на детском аттракционе «Трамвайчик ужасов», куда он от скуки заглянул. Так она оберегала любимого ею гея-паралитика от принудительной свадьбы.

Во втором арендодатель большинства жителей деревни, продолжая многовековые традиции феодального общества, спал с женами арендаторов, обещая им сытую жизнь. Когда вдова портного случайно обнаружила письмо одной из его брошенных любовниц, он зарезал ее (вдову!) большими и тяжелыми, предварительно украденными портновскими ножницами. А потом и викария, который тоже увидел письмо без каких-либо признаков индивидуальности, а именно без подписи и с обращением «Любимый». Шею служителю господа преступник буквально отстриг («удар был нанесен одновременно с двух сторон»).

Смородина смотрел на экран с изумлением антрополога. Жмурился, мотал головой, ходил заварить травяной чай. Господи, люди, которые это смотрят, неужели они ходят по улицам?

Когда-то он сознательно привил себе привычку бросать скучную книгу или не досматривать скучный фильм. Пусть бы и всем миром книга или фильм были признаны как великие. Потому что в девяноста девяти случаях из ста дочитывать или досматривать не стоило. Так вот третий эпизод попал в копилку сотых случаев. Преступницей там была роковая женщина-архитектор, с виду совершенно обычная рабочая лошадка. В результате махинации она обогатилась, разоблачение лишило бы ее денег и, главное, статуса независимого эксперта. И вот она зарезала бабусю, шантажиста и любовника. Потом при помощи еще одного любовника добыла яд редкой медузы, чтобы убить дедусю. Помогала ей все это время приятная женщина-псевдоактивист.

Смородина выключил телевизор.

Товарищ генерал открывает для себя Ютюб

В начале новой рабочей недели генерал был в добром расположении духа.

– О, как Антоша меня постриг! Какая форма! Какой вкус! Какая рука! Гений! Подлинный художник!

На лице Додона, который шел следом за коляской генерала и теперь опустился на диван, было написано: «Знаю, я даже лучше, но говорите, говорите». Он достал телефон.

– Товарищ генерал, я хотел вам показать… Вот, посмотрите в моем телефоне.

– У меня уже глаза устали.

– Что-то они часто у вас устают. Вы, кстати, не хотели сделать операцию?

– Высокие риски, пятьдесят на пятьдесят. А я не хочу рисковать. Я заслужил покой.

– Тогда я вам расскажу, вы потом посмотрите, когда глаза отдохнут. Я нашел вашего сослуживца, про которого вы мне в прошлый раз говорили, на видеохостинге. Он сейчас общественной деятельностью занимается. Рассказывает про операции, в которых вы участвовали.

– Где?

– На Ютюбе. У него свой канал.

– Свой телеканал? Это же люди могут увидеть. Он рассказывает о военных операциях гражданским?

– Всем. У вас же есть ноутбук? Компьютер?

Ну, смартфона у вас нет, я вижу.

– Оскар! Просмотр организуй. Антоша тебе покажет.

Платон Степанович начал понедельник с подмосковной газеты, которую ему привезли прямо в офис. В конце концов, проверка прессы занимала не так много времени. Она оказалась даже занимательной. Например, в ней была статья о культурном уровне нации с цитатой из дневников Дюрера[5]: «У меня много добрых друзей среди итальянцев, которые предостерегают меня, чтобы я не ел и не пил с их живописцами. Многие из них мне враги; они копируют мои работы в церквах и везде, где только могут их найти, а потом ругают их и говорят, что они не в античном вкусе и поэтому плохи»[6]. Платон Степанович любил такие фразы, которые останавливают внимание. Ему не хотелось сразу читать дальше, хотя автор этой просветительской статьи обещал еще много негодования в продолжении. Как хорошо удалось немецкому художнику передать атмосферу творческой жизни.