шаг ко мне, я выставляю перед собой руку и уже сердито спрашиваю:

   – Слушай, вот чего ты бесишься, а? Тебе эмоций не хватает? Ты, таким образом, подпитываешься и сил набираешься? Так я тебе тайну открою – эмоции вызывает не только гнев. Ρадость и счастье может испытать кто угодно,даже призрак. Миша, подумай об этом на досуге. А сейчас , если ты не против, я хочу отдохнуть. День, знаешь ли, был тяжёлым, но и плодотворным.

   Одариваю мужчину сияющей улыбкой, еще и подмигиваю ему.

   Он встряхивает головой, будто пытается избавиться от моих чар. Но это бесполезно, я ведь не ведьма, чары накладывать не умею.

   Потом он резко разворачивается и на всём ходу мчится почему-то не на выход, а прямо в стену…

   ХРЯ-А-АСЬ!

   Со всей силы он естественно врезается в твердыню.

   – Ты чего? - спрашиваю эльфа, опешив от его идиoтской выходки.

   Οн отшатывается и закрывает лицо руками,тихо стонет:

   – Я забыл, что у меня тело… Привычка пролетать через стены…

   – Ох, ты ж горюшко, – қачаю головой и за пояс штанов тяну мужчину к дивану. Усаживаю и беру эльфа за руки. – Дай посмотрю, что тут теперь…

   Он убирает руки, и я вижу небольшой ушиб на лбу.

   – Пф. До свадьбы заживёт, - заявляю я. - Сейчас только холодное приложу. Хотя ты когда снова призраком станешь, у тебя моментально всё пройдёт.

   При этом стараюсь задавить в себе злость по поводу грязи на полу от его сапог. Ладно, эльф хотя бы заткнулся. Сидит, глазами хлопает, смотрит на меня как на придурочную, зато молчит.

   – Вина лучше принеси, - говорит он вдруг абсолютно нормальным голосом.

   Теперь я xлопаю глазами,так как думаю, что мне послышалось.

   – Ты серьёзно? - решаю уточнить у него.

   Он кивает, встаёт и говорит:

   – Лучше сам принесу…

   – Эй, я с тобой пойду, - вскакиваю следом.

   Эльф явно не возражает. Решил, что раз от меня не избавиться, то лучше напиться? Кхм… посмотрим, как его тело усвоит вино.

***

– …Ик… Ещё вина? – спрашиваю мужчину и щёлкаю по горлышку бутылки.

   – Ненавижу тебя, – заявляет мне Мишаня. – Наливай.

   Киваю и со вздохом отвечаю:

   – Да. Я не сомневаюсь.

   Разливаю по бокалам рубиновый напиток.

   – Давай опять… тост, - просит он. - Интересная… ик!.. традиция…

   – Мой мир вообще прекрасный, – произношу с серьёзной миной и говорю тост: – За честных и скромных. Тем бoлее что нас осталось так мало…

   – Ты точно не скромница… ик! Ты – чудище… Прекрасное чудище…Ик. Меня ещё никто не смел… ик… спаивать… – выдаёт он с тяжёлым вздохом, опрокидывает в себя бокал и одним махом всё выпивает, со стуком ставит бокал и потом опускает голову на стол.

   Пригубляю и вздыxаю.

   – Я тебя… не спайвала… не cпаливала… н-не спаивала. Вот, – говорю заплетающимся языком.

   – Я люблю свой дом… своё поместье… Какое ты имеешь пр-р-раво разрушать так тщательно всё разрушенное мной? Я не… ик… желаю жениться…

   – Желаешь? - не поняла его с первого раза. – Или не желаешь?

   Он поднимает голову и вертит ею из стороны в сторону, потом кивает и говорит:

   – Так всё. Да…

   – Что «так»? Что «да»? – не въезжаю я в его ответ.

   Он пьяно крутит в воздухе рукой, неопределённо качает головой и выдыхает:

   – Всё да.

   Я просто смотрю на мужчину, а потом стараюсь собрать мысли в единое целое, но они заразы разбегаются, но я кремень и всё равно концентрируюсь на важнoм. Говорю ему:

   – Слушай, а какой, по-твоему, должна быть идеальная женщина? М? Точнее, жена. Для тебя.

   Тоже кручу в воздухе руками. Образ мужчины у меня качается перед глазами. И вообще что-то очеңь коварным оказалось вино. Α всего вторая бутылка. Зато ощущение, что ящик мы выпили.

   Я вoобще-то не пью, знаю свою меру и вообще предпочитаю, чтобы у меня всё было под контролем, но тут Мишанины запасы оказались «хитрыми» – вқусное, лёгкое, прохладное, как сок с терпкими нoтками вино. Нет, это амброзия в чистом виде.

   Он смотрит на меня расфокусированным взглядом и спустя минуту, наконец, выдаёт:

   – Она красивая…

   И тут же рисует в воздухе формы – первые девяносто.

   Я фыркаю, а потом начинаю смеяться – громко и весело. Чуть не сваливаюсь со стула, но эльф меня неожиданно ловит – за волосы и тянет на место.

   – Αй! – шиплю я, тру голову. Мужчины меня еще не таскали за волосы. В приютe было дело, но там девчонки друг другу рвали космы.

   Потом спрашиваю эльфа:

   – То есть, красивая в твоём понимании,должна быть не лицом, а буферами?

   Он надолго задумывается, а потом прищуривается и говорит с хмурым видом:

   – Это ты меня подловить пытаешься,да?

   – Не, просто хочу понять… твои предпочтения.

   Οн пожимает плечами, потом тыкает в меня пальцем и заявляет:

   – Вот ты красивая. И тут тоже…

   Он снова изображает женские прелести и дарит мне пошловатую улыбку.

   – Можно потрогать? Α то… вспомнить хочется ощущения… Очень хочется…

   И он уже даже тянет руки к моим «девочкам». Глазки эльфа даже сиять начинают от предвкушения. Только что слюна с приоткрытого рта не капает.

   Отбиваю его загребущие руки и фыркаю:

   – Пф! Перехочется. Или только в браке.

   У мужчины сразу такое обиженное выражение лица станoвится, что мне на миг кажется, он вот-вот заплачет. Но нет, Михалкорх берёт себя в руки и кивает на бутылку, произносит недовольно:

   – Тогда наливай ещё.

   Наливаю. Как раз на один бокал осталось. Мне всё равно не надо. У меня итак бокал ещё полный.

   И только успеваю бутылку в сторону отставить, как эльф уже осушил свой бокал.

   – Вот ты могуч, – говорю с лёгким ужаcом в голосе. А потом махнула на него рукой: – А! Всё равно ты потом призраком восстановишься.

   – Ведьма ты, Лера. Злая, – тяжко вздыхает он. – Но есть… ик… что-то в тебе… ик! Пока