в условиях стресса, твоей пригодности в качестве боевого оружия. Ты это знал. Генерал Маргрейв, старый ханжа Грейс и журналисты следили за каждым твоим шагом. И вместо того, чтобы руководствоваться здравым смыслом, ты вопреки всякой логике полез в этот ад — и погубил себя. Верно?

— Верно, сэр.

— Тогда почему? Во имя здравого смысла, скажи мне, почему? Почему вместо того, чтобы отступить и спасти себя, ты бросился в атаку? Подожди минутку, DNE. Меня только что осенило. Я недооценивал тебя. Ты ведь знал, не так ли? Твое знание человеческой психологии подсказывало тебе, что они сломаются и побегут, не так ли?

— Нет, сэр. Напротив, я был совершенно уверен, что они так же, как и я, понимают, что у них есть все преимущества.

— Тогда я возвращаюсь к тому, с чего начал. Почему? Что заставило тебя рискнуть всем ради безнадежной атаки? Почему ты это сделал?

— Ради чести полка.

Последний приказ

(The Last Command)

1

Я прихожу в сознание, ощущая остаточные колебания, проходящие сквозь меня с произвольно заданного курса 035. По скорости затухания я вычисляю, что сигнал имел интенсивность 8,7 баллов и исходил от источника в пределах от 72 до 146 метров от меня. Я активирую свои основные экраны и даю ответный сигнал. Ответа нет. Я подключаю резервные энергоэлементы, запускаю аккумуляторную батарею, но тщетно. Очевидно, что я был атакован Врагом и серьезно поврежден.

Мои датчики положения показывают, что я стою под углом 13 градусов 14 секунд, отклоненным от базовой линии на 21 пункт от медианы. Я пытаюсь выровняться, но сталкиваюсь с огромным сопротивлением. Я активирую свои передние сканеры, подключаю питание к своим ИК-стробоскопам. Ни единого проблеска в моем окружении. Я погружен в кромешную тьму.

Приближается повторная ударная волна, которая сотрясает меня с интенсивностью 8,2 балла. Очевидно, что я должен покинуть свою позицию, но мой приводной механизм остается инертным при полной тяге двигателей. Я переключаюсь на базовое аварийное питание и пробую еще раз. Давление нарастает; я чувствую, как мое сознание угасает под неприемлемой нагрузкой; затем внезапно сопротивление ослабевает, и я начинаю двигаться.

Однако это не быстрое маневрирование на полном ходу; я медленно продвигаюсь вперед, словно меня сдерживают массивные преграды. Я снова пытаюсь принизать окружающую темноту и на этот раз замечаю огромные неровные очертания, пронизанные плоскостями излома. Я зондирую осторожно, затем более решительно, и наталкиваясь на невероятную плотность.

Я направляю всю доступную энергию на одиночный дальномерный импульс, направляю его вверх. Показания настолько отличаются от привычных, что я повторяю тест под новым углом. Теперь я должен признать факт: я погребен под 207,6 метрами твердой скалистой породы!

Я сосредотачиваю свое внимание на том, чтобы сориентироваться в своей исключительно отчаянной ситуации. Я проверяю чеклист своего состояния из тридцати тысяч пунктов и испытываю ужас от масштабов потери энергии. Мои основные элементы питания полностью истощены, а резервные заряжены не более чем на 4%. Этим и объясняется моя медлительность. Я переоцениваю тактическую ситуацию, вспоминаю триумфальное заявление моего командира о том, что силы противника уничтожены и всякое сопротивление прекратилось. Я вспоминаю торжественную процессию; вместе с моими товарищами из бригады "Динохром", многие из которых сильно повреждены действиями противника, мы проходим парадом перед Великим Командиром, а затем собираемся на пандусе хранилища. По команде мы приводим в действие наши громкоговорители и исполняем наш боевой гимн. Ближайшая звезда излучает по всему спектру, не отфильтрованному даже дымкой атмосферы. Это момент величайшего триумфа. Затем отдается последняя команда...

Дальше — тьма. Очевидно, что празднование победы было преждевременным. Враг контратаковал с такой силой, что почти обездвижил меня. Осознание этого шокирует, но 0,1 секунды  неторопливого самоанализа прояснила мою ситуацию. Я немедленно передаю вызов на радиочастоте бригады:

— Подразделение LNE командованию, запрашиваю разрешение передать СОП[18].

Я жду, не получаю ответа, вызываю снова, используя полную мощность. Я обшариваю окружающий скальный массив аварийным сигналом. Я настраиваюсь на общий диапазон, ожидая ответов от своих товарищей по бригаде. Ответа нет. Теперь я должен взглянуть правде в глаза: я один пережил это нападение.

Я направляю оставшуюся энергию на двигатель и обнаруживаю канал с пониженной плотностью. Я нажимаю на него, и обломки скалы вокруг меня неохотно поддаются. Медленно я продвигаюсь вперед и вверх. Моя датчики боли шокируют мой центр восприятия аварийными сигналами; я наношу непоправимый ущерб своим перегруженным психотронным системам, но мой долг ясен: я должен найти и вступить в бой с врагом.

2

Выйдя из-за взрывозащитного барьера, Пит Рейнольдс, главный инженер управления порта Нью-Девоншир, снял свою маску и выплюнул песок изо рта.

— Это последний, мы достигли скального основания всего через чуть более двухсот ярдов. Должно быть, там, внизу твердый пласт.

— Солнце почти село, — коротко сказал толстяк рядом с ним. — Вы отстаете от графика на полтора дня.

— Сейчас мы начнем засыпку, господин мэр. Завтра к девяти часам я уложу сваи, и, если повезет, первая секция площадки будет готова к началу ралли.

— Я... — мэр пораженно замолчал. — Вы сказали мне, что это был последний выпущенный заряд...

Рейнольдс нахмурился. Земля под ногами сотряслась от небольшого, но отчетливого толчка. В нескольких футах от него маленький камешек, балансирующий на другом, опрокинулся и упал со слабым стуком.

— Вероятно, упал большой каменный обломок, — сказал он. В этот момент земля затряслась снова, на этот раз сильнее. Рейнольдс услышал грохот и отдаленный удар, когда еще один камень упал в стороне только что взорванного котлована. Он повернулся к пульту управления, когда дверь распахнулась и появился второй инженер, Мэйфилд.

— Иди посмотри на это, Пит!

Рейнольдс пошел к домику и зашел внутрь. Мэйфилд склонился над таблицей профилирования.

— Что ты об этом думаешь? — показал он. Поверх ярко-красного контура, обозначающего взрыв кумулятивного заряда, которым завершилось бурение последнего стержня сваи, были видны два других следа, слабых, но отчетливых.

— Интенсивность около 0,1. — Мэйфилд выглядел озадаченным. — Что за...

Игла самописца внезапно опустилась, приблизилась к отметке 21 и снова опустилась. Домик задрожал. С края стола упал стилус. В дверях появилось красное лицо мэра Догерти.

— Рейнольдс, ты что, с ума сошел? Что за идея взрывать, когда я стою на открытом месте? Меня могло убить!

— Я ничего не взрываю, — огрызнулся Рейнольдс. — Джим, свяжись с Итоном, узнай, известно ли им что-нибудь. — Он шагнул к двери и крикнул. Грузный мужчина в темном от пота комбинезоне спрыгнул с сиденья подъемника.

— Босс, что происходит? — крикнул он, подходя. — Черт возьми, меня чуть не вышибло из кресла!

— Я не знаю. Ты не становил дополнительных зарядов?

— Господи, нет, босс. Я бы не стал устанавливать заряды без твоего разрешения.

— Пошли. — Рейнольдс зашагал по усыпанному обломками участку