— Я — маленький, — фыркнул Сигурд. — Двести десять суток, семнадцать часов и двадцать две минуты. Поехали?

Солнце висело низко над горизонтом, касаясь нижним краем крыш квебекских домов, в парках орали птицы — завезенные с Земли виды отлично ужились с представителями местной фауны, на перекрестке дорогу перешли две бабули с мопсами. Жара спала, и со стороны реки потянуло прохладным ветром, который наводил на малоприятные мысли — если Курт прав, то после заката грядет очередной шторм, во время которого температура падает до семи—девяти градусов, что для расположенного близко к экватору Квебека является почти антарктическим морозом. Впрочем, люди пока не становились жертвами грозы — чудо, иначе и не скажешь. Особенно если учитывать интенсивность появления разрядов и фантастическое количество шаровых молний. Облаков на горизонте пока не заметно, небо чистое, но шторм наползает с невероятной быстротой — у нас все еще впереди.

Последовав моему совету, Сигурд припарковал машину не у входа в “Золотую Арфу”, а рядом с патрульным танком союзников на ближайшем углу. Скучающий экипаж разместился на броне и дулся в карты, офицер посмотрел на нас подозрительно, но, приметив эмблему военной комендатуры, вновь углубился в таинства хитросплетений тузов, королей и шестерок. Джип никто не угонит — найдут моментально — но рисковать все равно не следует. Особенно в квартале Майей.

Поужинали. Точнее, за еду принялись только я с Веней, андроид из-за особенностей организма к человеческой пище относился скептически. Для поддержки, воспроизведения и регенерации его биологических тканей требовался совершенно другой набор питательных веществ, содержащийся в небольших брикетах, смахивающих на конфеты, — изрядный запас этого добра хранился в лаборатории “Франца-Иосифа”. Потому Сигурд снисходительно наблюдал за нами, потягивая чистую воду из простого стеклянного бокала.

— Так в чем дело-то? — спросил я Гильгофа, расправлявшегося с мясом неизвестного (и, надо думать, противного с виду) местного зверя под винным соусом со специями. Доктор уверяет, что это экологически чистая пища — мол, на Гермесе еще не додумались до мерзких химикалий-консервантов, которыми пересыпаны наши рационы на “Франце”. — Вы хоть приблизительно можете объяснить, зачем мы здесь?

— Сам пока не знаю, — промычал доктор сквозь набитый рот. Полез левой рукой в нагрудный карман, извлек слегка помятую бумагу, выложил передо мной. — Они уверяют, что это безопасно. Посмотрите… Жаль, что Коленьки нет, он наверняка сумел бы разобраться! Помните наш разговор на “Кронштадте” о “связующей нити”?

Я предпочел не отвечать. Взял бумажку, развернул, посмотрел. Нечто вроде примитивной карты, нарисованной от руки черной тушью. Очертания Квебека, изломанная линия реки Святого Лаврентия, жирными точками обозначены поселки в ближайшей округе и отдельные фермы. Шесть крестиков, под каждым надпись по-французски, сделанная аккуратным женским почерком: “Пустыня”, “Вечная ночь”, “Вулканы”, “Тихий лес”, “Закат” и “Остров”.

По моим прикидкам, обозначенные крестиками места находились самое дальнее в полусотне километров от города, а одно из них прямо в центре Квебека. То, которое носило наименование “Пустыня”.

— Добрый вечер, мсье. — Дверь облюбованного Гильгофом кабинета открылась, и на пороге нарисовался очень смуглый господин весьма неблагообразного вида с ожоговым шрамом на левой щеке.

Веня нежданно обрадовался ему, будто родному брату:

— Здравствуйте, Рене! Вина?

— Нет, мсье. Если мы идем, то это надо делать сейчас…

“…По состоянию на 1 января 2282 года ВКК Российской Империи состоят из трех эскадр, включающих в себя 76 боевых кораблей и судов двойного назначения, более пятисот вспомогательных единиц и шесть дивизий истребителей-бомбардировщиков класса “космос—планета—космос”, базирующихся на Земле, БСФ “Кронштадт” и ударных авианосцах. Также в состав ВКК входят десантные бригады, в мирное время дислоцированные на земных базах, инженерно-технические части и военная полиция.

Основой боевого Флота являются авианосные соединения, обычно состоящие из 12—15 кораблей — флагман, четыре линейных крейсера и миноносца, силовые заградители, разведывательные рейдеры, тяжелые торпедные катера. Общая численность экипажей эскадры — от 8 до 14 тысяч человек. 85 процентов кораблей способны перемещаться по Лабиринту.

Ежегодно в строй вводится две—три новые боевые единицы, аналогичное количество устаревших судов списывается и утилизируется. Расходы на содержание ВКК — до четырех процентов государственного бюджета. Основная функция Флота в соответствии с военной доктриной Российской Империи — стратегическое сдерживание и обеспечение интересов государства как в Солнечной системе, так и за ее пределами”.

Справочник “Малая Британика”, Лондон, 2282 г.

Борт крейсера “Измаил”. 17 августа 2282 года

— Господин генерал-майор, мы выходим из дока через пятнадцать минут…

— Спасибо, идите, — буркнул я, даже не взглянув на флотского капитан-лейтенанта, который тотчас бесшумно исчез за переборкой каюты. По командной информационной сети “Измаила” уже вовсю перебрасывались узкоспециальными терминами и малопонятными для человека сугубо “земного” командами. Наш дредноут отправлялся на большую охоту.

До этого дня “Измаил” почти девяносто суток находился в одном из ремонтных доков Базовой Станции Флота. Спешно устанавливалось новое оборудование и вооружение, меняли двигатели, заново проверяли и перепроверяли все электронные системы.

Крейсер был введен в строй всего четыре года назад и считался новейшим, однако в связи с последними веяниями в технологической сфере его пришлось в самом буквальном смысле этого слова выпотрошить, удалить практически всю прежнюю начинку и превратить в общем-то самый обычный корабль ВКК в “перспективный проект”, как нейтрально выразился адмирал Бибирев.

Перспективы у “Измаила” серьезные, никто не спорит. Наши бесплотные, но очень умные дружки с “Птолемея” постарались на славу — представления не имею, почему их выкладки не довели до инфарктов и помешательства инженеров-людей, которые, собственно, и монтировали на крейсере принципиально новую силовую установку, позволявшую входить в Лабиринт, разогнавшись лишь до одной сотой скорости света, орудия, стреляющие не пойми чем, но уж-жасно эффективным и разрушительным, а также систему навигации, позволявшую нам менять курс, находясь непосредственно в пространстве Лабиринта.

При этом искусственные разумы “Птолемея” на полном серьезе утверждают, что саму природу Лабиринта они постичь якобы не в состоянии, поскольку в его внутренней структуре действуют абсолютно другие физические законы, большая часть которых ни людям, ни сообществу ИР пока не известна. Более того, если мы однажды раскроем тайны Лабиринта, человечество и (естественно!) цивилизация ИР достигнут таких высот, что и помыслить жутко: хочешь, создавай звезды из газовых гигантов, а хочешь — поджаривай яичницу без огня и яиц.