шли к выходу, бормотал что-то невнятное, то ли оправдываясь за вчерашнее прискорбное происшествие, то ли просто жалуясь на свалившиеся так некстати дополнительные заботы и проблемы.

Глава 7

Это случилось, когда мы уже проехали значительную часть обратного пути.

Почти не выспавшись прошлой ночью, я некоторое время просто клевала носом, потом даже дремать начала под убаюкивающее покачивание каретных рессор. А Корней, тот и вовсе погрузился в самый настоящий сон, ибо ночью, кажется, даже глаз не успел сомкнуть.

Но пробудились мы с ним почти одновременно из-за того, что карета вдруг резко дёрнулась и остановилась.

Вздрогнув, я тотчас же открыла глаза, а Корней, никак не ожидавший столь резкого торможения, излишне подался вперёд и свалился спросонок в промежуток между нашими сидениями.

– Крысиный потрох! – выругался он, поднимаясь и отряхиваясь. Затем выглянул в смотровое окошко, но, кажется, ничего опасного так и не рассмотрел. – Ну, что там, у вас? Чего встали?

– Крысы! – раздался снаружи встревоженный голос возничего. – Вернее, крыса! На окраину дороги вышла и тряпкой какой-то белой над головой размахивает!

Услышав такое, я тотчас же выбралась из кареты. Корней тоже попытался было последовать за мной, но я его остановила.

– Оставайся пока на месте!

И, обращаясь уже к возницам, добавила:

– А вы глядите в оба! Ежели что – крикните!

После этого я обошла лошадей по широкому полукругу и только после этого смогла рассмотреть впереди приземистую крысиную фигуру.

Крыса у дороги и в самом деле была одна-одинёшенька, если только не прятались где-то в придорожных зарослях многочисленные её сородичи. Впрочем, это легко можно было проверить.

«Немедленно просканировать окружающую местность! – мысленно приказала я скафандру, медленно, не спеша, поворачиваясь при этом вокруг своей оси. – Основная задача: определения наличия либо отсутствия крыс. Глубина сканирования – до трёхсот метров».

«Сканирование завершено, – послышалось в моём сознании некоторое время спустя. – Присутствие крыс не обнаружено, кроме единственной особи на окраине дороги».

В это время крыса впереди вновь махнула белой тряпицей и медленно, не торопясь, двинулась в мою сторону. А я наконец-таки её узнала, хоть не виделись мы уже более трёх лет…

– Ты сильно рискуешь, Уигуин! – медленно, почти по слогам, произнесла я, с любопытством и, признаться, с некоторым даже недоумением рассматривая лекарку, которая остановившись в нескольких метрах от меня, опустила, наконец-таки, белую тряпицу, явственно свидетельствующую о мирных намерениях её владелицы.

Именно меня Уигуин тут поджидала, в этом не было никаких даже сомнений. Но вот как только посмела она решиться на эту встречу, хоть не могла не осознавать, какой серьёзной опасности при этом подвергается? И что мешает мне просто убить её сейчас, убить, даже не раздумывая? За всё то зло, что причинили поселениям (да и посёлкам тоже) за последние три года многочисленные её подданные: как сами крысы, так и крысиное подобие людей, крысолюды.

Мне вдруг припомнилась та давняя (и последняя) наша встреча, когда я шла, потрясённая и опустошённая, из разгромленного и залитого кровью Северного посёлка по направлению к бывшей своей резервации. В тот раз Уигуин тоже сильно рисковала, встретившись со мной на дороге, но тогда я не собиралась её убивать даже из милосердия, хотя именно об этом лекарка меня почти умоляла. Теперь же – другое дело, тем более, что ещё свежо было в моей памяти печальное повествование старосты Столичного поселения о недавнем, среди бела дня, нападении крысолюдов, о похищении ими младенцев и гибели при этом нескольких, ни в чём не повинных местных жителей.

За одно лишь это мерзкую гадину нужно, и даже необходимо было уничтожить! И как можно скорее! Тем более, что в моих руках не имелось сейчас ничего белого: ни тряпицы, ни платочка, и потому я была совершенно свободна в выборе дальнейших своих действий…

О, как же чесались у меня руки врезать сейчас по этой вероломной твари длиннющей очередью из пулемёта, да так, чтобы тело её на кровавые ошмётки разлеталось. Или, ещё лучше, лазером полоснуть наискосок, чтобы не сразу издохла, чтобы помучиться успела напоследок! И единственное, что удерживало меня покамест от этого почти непреодолимого желания – любопытство.

Любопытство, вернее, необходимость узнать, почему именно сейчас рискнула Уигуин совершить столь рискованный и безрассудный поступок, и что же такое понадобилось от меня лекарке? И не связано ли это её неожиданное появление на дороге с приходом в нашу местность непонятных тех чужаков? А ежели связано, то каким именно образом?

А тут ещё и нелепый утренний сон совершенно некстати припомнился.

– Мой понимать, что весьма желать ты сейчас убивать моя из пулемёт либо лазер своя для эта цель не прочь задействовать, – с характерным присвистам и, так знакомо коверкая слова, проговорила крыса. – Это мой хорошо уразуметь, но ты и чуть позже такой возможность получить без труда можешь. А для начала убедительный просьба выслушать то, что я тебе сейчас сказать намереваться…

Высказав всё это одним духом, Уигуин замолчала и как-то вопросительно на меня взглянула.

Ну что ж, какое-то время я ещё смогу себя сдерживать. Но только какое-то время. И если за это время не услышу чего-то, весьма для меня важного, жизненно даже необходимого, тогда…

Тогда пусть пеняет на себя, бывшая моя подружка!

– Ладно! – Я глубоко вздохнула несколько раз (с ещё более глубоким выдохом после каждого вдоха), потом немного помолчала, как бы собираясь с мыслями. – Я тебя внимательно слушаю, Уигуин! Говори!

– Речь будет о тех идти, что приходить недавно совсем со сторона, где солнце заходящий, – продолжила лекарка. – Ты ведь кое-что о них знать уже, верно?

– Кое-что, – согласилась я с Уигуин. – Что переночевали в посёлке, далее пошли утром. А потом вы на них напали вероломно, разве не так?

Историю с попыткой моего отравления, и отравления именно этими пришлыми чужаками, я решила лекарке не рассказывать. Незачем ей об этом знать, да и в самой этой истории так много неясного пока остаётся. Для меня, во всяком случае…

– Зачем вы на них напали, объясни? – задала я Уигуин следующий вопрос, хоть и на предыдущий лекарка пока не торопилась ответить.

– Мы напасть, потому что они идти убивать тебя, Виктория, – проговорила (вернее, просвистела) Уигуин. – Мы хотеть не допустить такого, защитить тебя чтобы…

Ответ лекарки был столь неожиданным, что некоторое время я лишь молча и с какой-то даже оторопью на неё взирала. Потом рассмеялась, зло и даже с издевкой.

– Вы меня защитить хотели… ну, надо же! То все три года убить пытались, а сейчас вдруг в защитников превратились!

– Твой мне