– Это не я!

– На место сядь!.. Ничего тебе не будет, если поможешь найти человека, который подбил тебя на это гиблое дело!

– Но я его не знаю! – поднимаясь с колен, простонал парень.

– А в лицо запомнил?

– Запомнил.

Круча достал из одного ящика стола несколько фотографий с изображением преступников, а из другого – снимок Павельева, добытый Романовым.

Он показал Рокотову фотографию из стопки, но тот мотнул головой. Также он отреагировал и на другой снимок. Зато сразу же опознал Павельева.

Модельная прическа у Павельева, волосы гладкие, ровные, но Круча все равно назвал его мысленно кучерявым. Что ж, теперь у него появился повод вручить ему детскую лопатку…

Постановление на арест выдал суд, прокурор пока еще не в курсе, но может узнать в любое время. Поэтому надо спешить, пока Павельева не предупредили. Вряд ли он сбежит за границу, скорее всего, он сам отдастся в руки правосудия, но эффект внезапности будет утрачен.

А Круче очень хотелось застать его врасплох, на шатком мостике между двумя измерениями, в которых он жил. А мостик этот находился в квартире на улице Герцена, в гнезде порока, куда Павельев только что привез свою новую любовницу. Он хоть и пожаловался на Романова, но от его Полины все-таки отстал. Сейчас он с другой женщиной, и Круча только рад был взять его с поличным. И это не месть из-за того разноса, что устроил ему выскочка-прокурор. Это – тактический ход, удар, который выбьет Павельева из седла. Вряд ли он хочет, чтобы о его похождениях узнала красавица-жена, поэтому он будет вынужден заискивать перед Кручей, чтобы он тайное не сделал явным. Закон психологии – чем неуверенней чувствует себя человек, тем легче он идет на признание.

Рокотов раскололся еще на прошлой неделе, но постановление на арест Павельева выдано только сегодня. Не спешил Круча задерживать бизнесмена, приставил к нему «хвост», за ним следили, чтобы выйти на Верховцеву. Круча взял на себя смелость прослушивать телефон Павельева без санкции прокурора, но за неделю ничего выяснить так и не удалось. Всю неделю Павельев болтался между домом, офисом, тайной квартирой и подпольным казино. В офисе за все это время он был всего три раза, в казино – два, зато гнездо порока навещал чуть ли не каждый день. Его новая женщина поселилась там, и он усердно спасал ее от одиночества.

Прав был Романов, смерть от переутомления на работе Павельеву не грозила. Он жил в свое удовольствие, взвалив бизнес на плечи своего заместителя. Дом у него роскошный с выходом на озеро, жена, с которой он время от времени загорал у открытого бассейна, временная подруга дарила ему радости запретной любви, рулетка в подпольном казино приятно щекотала нервы. А в самое ближайшее время Павельев собирался в круиз по Средиземному морю, для чего и арендовал тридцатиметровую яхту. Именно поэтому сегодня на его запястьях и защелкнутся наручники, чтобы он не улизнул за границу, а так неплохо было бы поводить его еще с недельку…

Кулик приставил к нижнему дверному зазору обкуриватель для пчел, пустил в квартиру горький дым. Дверь открылась через пару минут. Испуганный Павельев готов был бежать из горящего дома в одних трусах, причем вывернутых наизнанку. Но Кулик тут же дал ему понять, что его дела хуже пожара. Он ловко взял его на прием, заломил руку за спину, чтобы не возникло и мысли о сопротивлении:

– Полиция! Уголовный розыск! Гражданин Павельев, вы арестованы!

Милиция в полицию уже переименована, на подходе постановление, согласно которому подозреваемому при аресте придется зачитывать его права. Может, оно и правильно, хотя Круча в том сомневался.

– За что? – взвыл Павельев.

В трусах он выглядел жалко, растерянно и остро чувствовал свою беззащитность. В одежде бы он смотрелся более уверенно.

– Руки!

Павельев вытянул вперед руки, и Круча замкнул на них стальные браслеты. Он был в форме, поэтому удостоверение предъявлять не стал.

Круча обошел Павельева и стоящего за ним Кулика, заглянул в спальню, где на огромной постели стояла на коленях, закрываясь простыней, широкоскулая и большеглазая блондинка.

– На товарищеский суд мы вас вызываем, гражданин Павельев. Будем судить вас за аморальный образ жизни, – насмешливо сказал Круча, закрывая дверь в спальню.

Женщина ему пока не нужна, хотя ее тоже надо будет допросить – вдруг она что-то знает про Верховцеву.

– Какой товарищеский суд? Что за чушь? – скривился Павельев. – Слышишь, полковник, мне одеться надо. И позвонить.

Круча прошелся по нему тяжелым насмешливым взглядом:

– Полковники делятся на три категории. «Товарищ полковник», «полковник» и «эй, полковник». Так вот, я отношусь к первой категории. И если вам, Максим Олегович, это не понятно, я приложу максимум сил, чтобы доходчиво это вам объяснить. Вы меня понимаете?

Павельев не выдержал взгляд, отвернул голову.

– Понял, – подавленно буркнул он. – Позвонить можно?

– Что?

– Позвонить, говорю, можно?

– Не понял.

– Товарищ полковник, позвонить можно?

– Позвонить? Кому? Даниилу Васильевичу?.. Мне кажется, сейчас не время требовать долг…

– Какой долг? – в недоумении захлопал глазами Павельев.

– Интернациональный. В размере десяти тысяч интернациональных долларов. Столько вы, кажется, заняли нашему, скажем так, не очень уважаемому прокурору?

Круча уже интересовался, по какой причине Ногатов перевелся в Битово. В Центральном округе Москвы он занимал должность заместителя межрайонного прокурора, крышевал там сеть подпольных казино, на чем и погорел. Но его не уволили, просто убрали с глаз долой. Более того, в Битово он ушел с повышением. А здесь тоже существовали подпольные казино. Круча боролся с ними по долгу службы, закрывал их по мере сил и возможностей, но на месте одного тут же появлялось новое. И все потому, что когда-то Битово славилось своими казино, сюда съезжались денежные мешки со всей Москвы, и тропа эта не хотела зарастать и поныне. И кое-кто этим пользовался, привечая состоятельных и не очень любителей пощекотать себе нервы. Ногатов еще и освоиться не успел, как взял под свою крышу одно такое заведение, затем другое. И невдомек ему, что у полковника Кручи везде свои люди. Уже собирается досье на Ногатова, уже сейчас ему можно прижать хвост, так что пусть Павельев на него не надеется.

– Я занял?

– Да, вы заняли. Даниил Васильевич неудачно крутанул рулетку, остался без денег, а вы, не будь дураком, одолжили ему немного денег. Кстати, как вы узнали, что он прокурор?

– Кто прокурор?

– Ногатов Даниил Васильевич.

– А он прокурор?

– Зря вы ему на меня пожаловались, Павельев. Ох, и зря.

– Я на вас не жаловался. Я на этого… как его там… На Романова… Да и не жаловался я, просто сказал…