когда он садился во главе стола! А как он лично примчался искать ее, когда Андрею сказали, что на жену напал маньяк. Слезы опять потекли по щекам. Саша почувствовал настроение матери и заплакал в голос. С большим трудом она уложила сынишку спать. Саша долго капризничал, хныкал и просился на руки.

Марина закрыла приготовленный для мужа ужин полотенцем. Она сидела в кухне на диванчике, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Что идет Андрей, она поняла задолго до того, как он стал открывать дверь своим ключом.

– Андрей! Как там отец? Ты его видел?

– Он в тяжелом состоянии, больше ничего не говорят. А сегодня к нему опять никого не пускали. Я только сок отдал.

– А мама сказала что-нибудь?

Елена Алексеевна, с первого дня знакомства гораздо легче, чем Николай Николаевич, находила общий язык со своим сватом-олигархом, а после рождения общего внука их отношения стали вполне дружескими. Узнав про несчастье, она сразу «села на телефон» и выяснила, что в лечащим врачом Краснова в «Кремлевке» является ее бывший сокурсник по Первому медицинскому институту Дима Лесновский, сейчас – Дим Димыч. Хоть Елена Алексеевна, выйдя замуж, перевелась в красноярский мединститут, но, вернувшись в Москву, восстановила старую дружбу. Она перезванивалась со многими сокурсниками, ходила на встречи выпускников. Это ей уже не раз помогало в жизни. Помогло и сейчас. Через Дим Димыча Елена Алексеевна получила свободный допуск в палату Краснова. Она приходила в больницу ежедневно и теперь располагала самыми точными данными о состоянии здоровья Виктора Александровича.

– Нет, сегодня я ее не застал. В прошлый раз она мне отца через дверь показала: голова обрита, весь в бинтах, пластырях, под капельницей. Говорит, скажи что-нибудь отцу. А у меня слов не нашлось. Еле-еле выдавил: «Здравствуй, папа! Поправляйся». Он лежит такой бледный, неподвижный, почти… – Андрей без сил опустился на стул. «Неживой», – мысленно закончила Марина. Но сказала нарочито бодро.

– Андрюша, будем надеяться на лучшее. Иди, отдохни, я постелю, а ты пока поужинай.

– Нет, не хочу.

– Андрей, а ты нехотя. Если опять желудок заболит, никому от этого лучше не станет.

Андрей с тяжелым вздохом принялся за ужин. Он ковырял вилкой в тарелке, машинально жевал, вряд ли ощущая вкус пищи.

– Да, забыл совсем, такая досада! Послезавтра Евгения прилетает из Цюриха. Звонила часа два назад. Как некстати нам сейчас ее визит!

– Евгения?

– Она и дети. Их нам только не хватает! И Илья пропал…

– Андрей! Мари и Алекс – твои сестра и брат. Они такие же дети Виктора Александровича, как и ты. Евгения беспокоится о здоровье отца своих детей. Не надо ее в чем-то упрекать.

– Извини. У меня не осталось сил ее встречать, быть любезным.

– А давай, я ее встречу. Если у нее нет родственников в Москве, устрою ее с детьми в нашем коттедже, он же сейчас пустой.

– А как же твоя Олеся? Ты решила ее бросить?

– Нет, ни в коем случае! Тем более, сейчас мы не можем нарушить слово. Мне кажется, что нам тогда тоже станет хуже. Решили в понедельник – значит железно. А Евгении можно все не рассказывать. Какое ей дело до наших гостей! Но не проситься же ей к Юле? Им будет неприятно общество друг друга.

– Да, Мариша, я тоже так думаю. Поможем Олесе – и отец выкарабкается. Хотя, это, наверное, из области иррационального. Кстати, я ведь надписи маскировочные успел напечатать, они в машине валяются. А сейчас я, пожалуй, отдохну, – он судорожно зевнул.

Андрей повалился на диван и уснул, не раздевшись. Марина укрыла его пледом, подложила подушку.

***

Этот хмырь решал, что может провести меня. Представляю, чем бы он у нас на зоне занимался! Посмотреть бы! Да, ладно. Не засунешь его на зону, отмажется деньгами. А мне резона нет за него париться на нарах. Терпеть не могу всяких благодетелей. Считает, что я ему по гроб жизни обязан. И теперь по первому его свистку разбегусь. На-кось, выкуси! Пусть сначала за дело заплатит. Еще когда договаривались, я понял, что у него на уме. Но виду не подал. А что, бабки обещал клевые. Кому и когда они лишние были? А я не тупарь, у меня, между прочим, образование есть, техникум закончил машиностроительный. На зоне у меня кликуха была – «механик». Я в любом механизме разберусь, как он работает и «мастырку» свою вставлю, никто не подкопается.

А тут и делов было, всего ничего. Но красиво сделал, ни один мент не подкопается. Люблю красиво работать. А то, что клиент не окочурился, так жадничать нечего было. Говорил, давай больше взрывчатки подложим, чтобы наверняка. «Нет, нет, и так хватит, а то дом рухнет». Сам виноват, что меня не послушал. Тоже мне специалист по взрывам нашелся!

Ну, хозяин – барин, я сделал, как сказали. А дальше мое дело – сторона. Ноги надо делать. Страна большая, с деньгами буду, как король, жить.

А вот и сам приехал. Не подозревает, идет, как бычок на бойню. Ну, иди, иди. Деньги принес, вроде не фальшивки. И в середке пачки тоже посмотреть. Нормалёк! Обидно было бы с фуфлом оказаться. Другого случая ведь не будет. Удачнее места для встречи нельзя придумать, жуткое место. Как будто специально кто-то здесь эту яму с кустами сделал, чтобы труп спрятать.

О, черт! Где же мой пистолет? Нет! Нет! Я жить хочу! Я же молодой! Это он должен был здесь умереть…

***

С самого утра Марина позвонила маме.

– Нет, Марина, порадовать нечем. Все без изменений. Но и хуже не стало.

«В этом она вся, оптимистка: никогда не скажет, что стакан полупустой, а скажет, что полуполный».

– А можно мне приехать его проведать?

– Нет, ни к чему. Да тебя и не пустят. Пациент без сознания, кома второй степени.

– Как это – второй степени?

– Ну, если коротко: сознание отсутствует, затруднены дыхание, глотание, функции тазовых органов. Но из комы второй степени, бывает, переходят в первую, а вот их третьей – практически никогда. И все же коматознику полезен контакт с близкими, разговоры, поглаживания. Это иногда помогает, поэтому Дима подписал пропуск родственникам: Андрею и Юле.

– А тебе?

– Я – не в счет, какое там родство, я – медицинский работник.

– Мама, если будут изменения, ты звони сразу.

– Конечно, Марина. Подбадривай Андрея, надо верить в лучшее.

– Да, как же иначе? А мы завтра опять в коттедж переезжаем.

– Что так?

– У нас будут гости, семья Краснова из Швейцарии, все трое: мадам и дети.