строились планы на остаток дня и вечер.

Устала — невозможно просто! Отдохнуть надо. Лечь спать пораньше, а то день получился сумасшедший какой-то. Остатки адреналина ещё бродили в крови, да и смену пришлось отстоять до конца, разруливая пробку на моём сложном перекрёстке Трёх Врат, но чугунная усталость в ногах и руках, а особенно — в плечах требовали хорошего долго отдыха.

И ещё надо решить, идти ли в госпиталь к Клайверу.

Пропитанная жидкой грязью мантия пудовой гирей оттягивала руку, но я всё равно несла её на отлёте — не хотелось измазаться. Шаль, в которую я куталась вместо испорченной верхней одежды, была тёплой, и в общем-то я не замёрзла, но это от места работы до дома рукой подать, а вот до госпиталя далековато. И как быть?

С сомнением глянула на тяжёлый ком плотной ткани, с которой на ходу капала грязь. Можно ли это отстирать? И если можно, то как потом высушить?

Открыла дверь в квартиру и улыбнулась. Тепло. Уютно. Приятно пахнет. Мой дом!

— Ку-си-мир! — позвала нараспев, пока скидывала туфли и пыталась рассмотреть зверя в комнате через открытую дверь из кухни-гостиной-прихожей. Но скотина моя лысая не отозвался, не вылез поприветствовать хозяйку. То ли не вернулся, то ли игнорировал. Крылья и звание ангела ни на грамм не улучшили характер моего лысого питомца.

Ладно, с Кусей потом.

Ещё раз с сомнением глянула на испорченную мантию — заниматься ею сейчас не было ни сил, ни желания. Потому бросила её у самого входа, потом разберусь. А сейчас — в ванную. Надо согреться, расслабить уставшие мышцы, смыть с себя впечатления сегодняшнего дня.

Зеркало на двери в санузел подсказало, что ещё не помешало бы и грязь смыть. Размазанные потёки на лице прекрасно подчёркивали темные круги усталости под глазами. Какой кошмар! И ни один путник даже не намекнул на то, как я выгляжу!

Потёрла засохшую грязь на виске и махнула рукой — отмоется, и пустила набираться воду.

Ванна была небольшая, и пока я сбрасывала форменную одежду, запихивала её в бак очистки («Только форму! На больше не хватит!» — предупреждал Шеф Усатый, когда заселял меня), как раз наполнилась до середины, и я с блаженным стоном, нет, пожалуй, подвыванием, залезла в воду.

Вода… Вода была такой, как надо: тёплой, с приятным хвойным запахом. Успокаивающей. И скованные напряжением мышцы стали расслабляться, мысли замедлились и потеряли половину энтузиазма, а жажда деятельности погибла в… ну просто погибла.

«Надо… что-то… приготовить», — ленивая мысль неспешно проплыла ленивая мысль и удалилась в неизвестном направлении. Но… не хочется. Кусимира покормить надо… но ведь он ещё не пришёл.

С кошачьего дежурства не вернулся?.. Или по своим ангельским (тут меня всегда на смех пробивало, и сейчас тоже губы растянулись в слабой улыбке) делам упорхнул? Я уже не удивлялась его внезапным исчезновениям и таким же неожиданным явлениям.

Нет… не буду ничего готовить… сделаю себе чаю… горячего… и завалюсь на кровать…

Глаза слипались. С большим трудом намылилась, а выползти из ванны заставила себя только потому, что чайник — монстр знакомой конструкции — уже во всю булькал на плите. Натянула свитер и гамаши, свой любимый вязаный костюм, над которым мой Усатый Шеф так долго потешался. А, пусть. Зато тепло.

Я уткнулась носом в сгиб локтя, вдохнула запах шерсти и снова улыбнулась. С запахами в этом мире было здорово, целая промышленность работала в этом направлении, а я стала фанаткой и транжирой, создавая себе тёплую домашнюю атмосферу, уютные милые вещи и… радость на каждый день.

Доползла до кухни. Так, чай. Не совсем, конечно, байховый, скорее жжёный сахар, но!.. С отдушками, с вареньем, с хорошим настроеньем.

— Ку-ся! — усталый контрольный зов.

Нет, я не ждала, что он вылезет из неожиданного места и помчится, подволакивая крылья, к своей миске. Просто… позвала на всякий случай, чтобы потом с чистой совестью завалиться в кровать и не мучиться по поводу того, что не покормила крылато-лысого беднягу.

Чашка приятно грела ладони, я клевала носом и, не выпив и половины, пошла в комнату. Ароматное бельё, упругая подушка, тёплое пушистое одеяло (а куда ещё девать деньги одинокой девчонке, жаждущей приходить с работы домой?)… Зевнула. Всё. Спать.

Улыбнулась, закрыла глаза.

Мягкая подушка мигом стала Кусимиром, что лежал на верхней панели пульта управления Вратами, а я снова была в своей кабине стюарда. Стюардесса, ага. Ха-ха! Снова силуэт всадника в зеркале Левых Врат, снова сердце бьётся чаще. Только это не радость от встречи. Это тревога. И тревога нарастает. Боль, боль страшного предчувствия.

Нет! Клайвер, не ходи! Стой там!

— Клайвер! Стой! — крик срывается с губ, да только звука нет, горло сухое, и даже хрипа не получается извлечь из связок. Голоса нет, и я не смогу предупредить, остановить Клайвера!

Нет!

Бью по контроль-камню раскрытой ладонью, и морда лошади, что уже разомкнула радужную плёнку, вытягивает на эту сторону шею, круп, вот сам Клайвер. Но Врата сереют, и бру Орбэ сереет вместе с ними и осыпается пеплом.

А я кричу, беззвучно, немо, и от этого ужас в душе становится только сильнее.

Что-то мягкое мазнуло по лицу. Я открыла глаза — это Кусимир вылизывался рядом со мной. А у меня… У меня просто кошмар.

Сердце бьётся как ненормальное, еле дышу. Страшно!

— Куся, — шепчу и подтягиваю его к себе под одеяло. Он, когда согревается, такой горячий становится, как печка. Надо успокоиться от его мурчания и попробовать уснуть. Только бы без кошмаров…

Но стоит только закрыть глаза, как вытесненные рабочей суетой картины вновь заполняют мысли, а колотящееся сердце поддаёт им красок и живости.

Клайвер проносится мимо моей будки. Двое всадников — ему навстречу, клинки — наголо над головой. Мой крик. Свист стали. Мелькнувшие крупы лошадей. Боль в мышцах от бега, боль в коленях от падения. Безвольно откинутая голова, закрытые глаза. И кудри… Чёрные кудри, на зависть модницам всех времён и миров, — в жидкой грязи. Алый пузырь рубашки на ключице…

Нет. Хватит. На другой бок, но… снова Клайвер. Клинки. Его закрытые глаза, безвольно приоткрытый рот, волосы в жидкой грязи. «Я хочу, чтобы ты жил!»

Я села в кровати, уткнулась в ладони лицом и только сморщилась от когтя, вонзившегося в руку. Это Кусимир сообщил, что я ему помешала.

— Куся! — выдавила с досадой и встала. — Ну что ты за…

Так, надо что-то делать. В голове по