— Оно называется «Северная корона», — подсказал я название. И в свою очередь сделал вид, что мне плевать. — И что же такого в этом кафе, если ты решился потревожить меня?

— Как раз сейчас мы проверяем это заведение. Правда, проверка только начата, но уже есть кое-какая информация. — Трегор выдержал паузу, затем продолжил: — Думаю, вы захотите знать, что за последние три недели бо́льшая часть суммы, выделенной из бюджета, ушла не по назначению.

— Выясните куда, — бросил я коротко, чувствуя, как на меня мгновенно навалилась усталость. — И отправьте всю информацию мне.

— Мы знаем, что средства переводились на несуществующую организацию, — тотчас отрапортовал финансист. — Специалисты уже выясняют, кто истинный получатель.

— Хорошо, — махнул я рукой, как будто Трегор мог видеть. — Что-то ещё?

— Да, но, честно говоря, я не знаю, как сказать об этом. Информация получена случайно. И она… кхе-кхм… — Он откашлялся. — Вне моей компетенции.

— Говори, как есть, Трегор!

— Так вышло, господин наместник… Я знаю всю эту историю, связанную с вашей савари. Эм-м… — Он промычал что-то невнятное, а затем выпалил: — В общем, я случайно услышал один разговор…

— И что с того? — Меня начинала порядком бесить наша бессмысленная беседа. — Люди всегда что-то болтают.

— Простите, господин Керташ, но я скажу это. Вам лучше узнать сейчас. — Трегор, наконец-то, решился. За что я был ему крайне признателен. — Дело в том, что в разговоре хозяин кафе сокрушался… Я цитирую: что не трахнул сучку раньше. Ведь она получила место помощницы только ради этого. И в кафе она больше не вернётся, поскольку объедки со стола двуликого ублюдка мне не нужны… — Он пару раз поперхнулся, пока смог выговорить фразу до конца. — Напоминаю, господин наместник, я лишь повторил слова хозяина кафе.

— Я понял тебя, Трегор. — Я должен был впасть в ярость после услышанного. Но сам удивился собственному спокойствию. — Теперь помолчи. Дай мне буквально минуту на принятие решения.

Я опустил руку и, опершись ладонями на подоконник, уставился в окно.

Что ж, похоже, одна из любимых поговорок землян была правдива. Всё что делается в жизни — всё к лучшему.

Я хотел получить ответы на вопросы. Как сделать так чтобы Марина чувствовала себя свободной, оставаясь прочно привязана ко мне? Какой поступок совершить, чтобы моя савари оценила доброту и заботу?

Всё это время ответы находились у меня под самым носом. Но я не замечал их, потому что был слишком занят попытками запугать, принудить и подавить сопротивление. Вместо того чтобы…

— Трегор. — Я поднёс браслет к губам. — Делай, что хочешь, но до конца недели «Северная корона» должна быть выкуплена.

— Выкуплена? Кем? С какой целью? — Мои слова явно вызвали у финансиста некоторую растерянность. Не знаю, на что он рассчитывал, рассказывая о хозяине кафе, но точно не такой поворот. — Простите, господин наместник. Ваш статус не позволяет заниматься бизнесом.

— Прощаю! — отрезал я сухо. — Для обсуждения целей и всей остальной информации утром с тобой свяжется мой юрист.

Я разъединил связь, и почувствовал, как на душе значительно полегчало.

***

Марина

У меня была целая ночь и почти весь день на то, чтобы тысячу раз мысленно повторить разговор с Элроем и сотню раз обдумать каждое слово.

Кинноку несколько раз приходилось рассказывать мне одно и то же. А несколько раз он вообще прерывал урок и устраивал допрос.

— Ты сегодня весь день витаешь где-то в облаках. Если тебя что-то тревожит, поделись со мной. — Он упирался ладонями в стол и нависал надо мной. — Возможно, я смогу подсказать решение проблемы. Или чем-то помочь.

— Нет. Ты точно ничем мне не поможешь.

— Это как-то связано с двуликим, да? — проявлял учитель чудеса дедукции. — С тем днём, когда вы улетели и пропали на целые сутки? Расскажи, что тогда произошло между вами.

— Ох, Киннок. Забудь. — Я каждый раз скептически усмехалась и отмахивалась от него. — Я не хочу, чтобы наместник ещё раз прошёлся плетью по твоему лицу.

И мы продолжали урок. И всё повторялось снова…

Когда занятия, наконец, закончились, я уже знала, как должна поступить.

Поблагодарив Киннока и помахав ему на прощание, направилась к выходу. Но у самой двери, учитель поймал мою руку.

Я настолько глубоко погрязла в собственных размышлениях, что совершенно не заметила, когда Киннок успел догнать меня.

— Марина, послушай меня внимательно. — Произнёс он так, словно старался внушить эту мысль. — Каждая вещь в нашем мире имеет свою цену. Я знаю, двуликий даст тебе всё, что попросишь, лишь бы ты согревала его постель. У тебя будут знакомства, деньги, свобода, наконец.

— Предлагаешь мне продать себя, как публичная девка из Дома утех? — зыркнула я на учителя, освобождая руку от его пальцев. — И я не каждая вещь!

— Я предлагаю тебе подумать о будущем, о перспективе. — Склонившись ниже, Киннок зашипел мне прямо в лицо. — Ты сможешь получить признание и покровительство Императора ке-тари. И статус, с которым будут считаться другие двуликие. Второго такого шанса не выпадет никогда. Так используй одержимость Керташа тобой. Влюби его!

Я вспомнила, как ещё совсем недавно, и сама обещала влюбить в себя Элроя. Тогда во мне говорила обида. И еще неудовлетворённость. С тех пор случилось столько всего…

— Влюбить? Ты ведь учитель, Киннок. Ты должен знать, что у ке-тари нет понятия «любовь».

Я одарила его загадочной улыбкой и, проскользнув под рукой, вышла из класса.

Мне не нужны были деньги наместника. Вернувшись в кафе, я могла продолжать работу и зарабатывать. Пусть не так много, но никто не смог бы упрекнуть бы меня.

Мне не нужны были знакомства. Особенно те, которые имел в виду Киннок. Сполна хватало тех, что имелись сейчас.

Свобода… Пожалуй, из всего перечисленного учителем, лишь от неё я не отказалась бы. Не отказалась бы быть свободной от своих двуликих любовников, от клейма в виде буквы «С» на плече и от собственных пугающих желаний, всё чаще разливавшихся тяжестью в груди и в животе.

А ещё от ставших почему-то раздражать уроков и от подозрительных внушений Киннока, которые и вовсе были лишними. Потому что в моей голове уже созрел план действий.

Я готовилась осуществить его сегодня же. Как только вернётся Элрой…

Вечером, стоя у окна в своей комнате, я увидела, как к дому подлетел новенький аэромобиль. Когда из него вышел и зашагал в сторону двери наместник, я бросилась в спальню.

На кровати лежала сложенная простыня. Ради неё я специально зашла в купальню, когда возвращалась после занятий.

В ящике прикроватной тумбы рядом с баночкой с капсулами стояла небольшая шкатулка. Её дал мне Киннок. Со временем я стала складывать туда разные женские вещицы, которыми пользовалась чаще всего. Серьги, заколку, маленький флакончик ароматического масла и прочие мелочи.