Я качнула головой, отбрасывая лишние мысли.

Ну же, Марина, не отвлекайся! Ты ведь пришла сюда не о Хлое думать, а о себе. Давай, действуй! Доведи этого высокородного кошака до экстаза. Чтобы и думать забыл о том, как делить тебя с кем-то…

Я решительно шагнула к Элрою и, остановившись перед ним, провела пальцами по его губам.

— Я считаю тебя сильным и смелым. И, кажется, ты…. нравишься мне.

Одним движением я распустила узел на груди. Простыня упала к ногам, а я, переступив через неё, взяла двуликого за руку и подвела к кровати.

Элрой не сводил с меня глаз, казавшихся сейчас тёмно-синими от бушевавшего в них желания.

Двуликий позволял моим пальцам скользить по его груди. Позволял расстёгивать одну за другой пуговицы на его рубашке. Но отчего-то не позволял себе дотронуться до меня.

А мне сейчас как назло так отчаянно, до обидного хотелось, чтобы он дотронулся…

— Скажи, Марина, зачем мы здесь? — вдруг спросил Элрой тихо. — Чего ты на самом деле от меня хочешь?

Мои пальцы как раз справились с последней пуговицей на рубашке двуликого, коснулись пряжки ремня и замерли.

— Я хочу принадлежать сегодня зверю…

Элрой наклонился ко мне и, опаляя губы дыханием, медленно проговорил:

— Тогда сделай так, чтобы он поверил тебе и тоже этого захотел.

Я моргнула.

Что ж, значит, придётся постараться.

Подтолкнув двуликого вплотную к кровати, усадила его, а сама опустилась перед ним на колени.

Первым делом избавила Элроя от обуви, а затем и от рубашки. Оперлась ладонями о его ноги, привстала и быстро чмокнула в губы. Толкнув, повалила на кровать.

Элрой даже не пытался сопротивляться. Только смотрел на меня с любопытством. И ждал. Будто испытывал, насколько далеко осмелится зайти его савари.

Продолжая стоять на коленях, я неторопливо расстегнула ремень, справилась с молнией на брюках и просунула руку под бельё. Чуть сжала вокруг члена кольцо пальцев и заскользила вверх и вниз. С каждым движением руки всё сильнее чувствуя, как он утолщается и твердеет.

Не так давно у меня уже возникало ощущение, что мы с двуликим связаны какой-то незримой магической связью. И сейчас я как будто снова оказалась под её влиянием.

Мой собственный организм откликнулся на растущее возбуждение Элроя. Низ живота и грудь мгновенно налились тяжестью.

Прежде чем доставить удовольствие «хозяину», я собиралась хорошенько его помучить.

Однако ожидание сделалось вдруг невыносимым.

Мне безумно захотелось избавиться от возникшей тяжести. А вместо неё я хотела почувствовать горячую, освобождающую наполненность нашего с Элроем единения.

Вцепившись в пояс брюк, я как могла старалась снять их с двуликого, но безуспешно. К счастью, он очень быстро разгадал моё желание и молча приподнялся, позволяя окончательно раздеть себя.

Грациозно встав с пола и с благодарностью заглядывая Элрою в глаза, я перекинула ногу через его бёдра и устроилась верхом.

Двуликий выдохнул рвано и попытался подняться, но я толчком уложила его обратно. Оперлась ладонями о вздымающуюся от возбуждённого дыхания грудь, чуть приподнялась на согнутых коленях и снова опустилась, позволяя Элрою войти в меня ещё глубже.

Запрокинув голову, прикусила нижнюю губу, сдерживая стон.

Мне понравилось быть «сверху». В прямом и переносном смысле. Самой контролировать ситуацию и действия — меня заводила такая власть над двуликим. Хоть я и понимала, что она иллюзорна.

Некоторое время Элрой просто лежал, заложив руки за голову и довольствуясь тем, что я давала.

Однако его терпения лопнуло очень скоро.

Он протянул руки к моим грудям и смял их тёплыми ладонями.

— Малышка… Ты не похожа на Хлою. Ни на кого…

Я наклонилась и закрыла ему рот поцелуем. Недолгим, но приятным.

Чувствовать мягкое тепло его губ под своими губами, ласкать их языком и самой решать, завладеет ли его язык моим ртом — это было приятно.

Я хотела бы продлить поцелуй. Я вообще могла бы целоваться с ним вечно. Но поняла, что слегка заигралась. Наступила пора вернуть власть наместнику.

Разорвав слияние наших губ, поймала разочарованный вздох Элроя.

— Марина…

— Можно? Попросить тебя? Кое о чём? — Продолжая восседать верхом на двуликом, я ускорила движения, и дыхание тотчас сбилось.

— О чём угодно. — Элрой поддерживал меня за попу, впиваясь пальцами в ягодицы.

Взгляд двуликого скользил по моему лицу, опалял жаром и пробирался под кожу, растекаясь по всему телу.

Я почти с нежностью погладила Элроя ладонью по щеке, провела кончиками пальцев по его ушам и шёпотом повторила:

— Хочу принадлежать зверю.

Элрой хищно оскалился в улыбке.

— Ты уже принадлежишь.

Зрачок двуликого начал вытягиваться в вертикальную черту, а синева радужки медленно окрашивалась в золото. Уши прямо под моими пальцами затрепетали, удлиняясь, а полосатая щетина на щеках, пробивавшаяся из-под кожи, защекотала ладонь.

— Да, принадлежу, — произнесла я, как и в первый раз заворожённая зрелищем превращения Элроя.

Протянув руку, я дотронулась до одного из столбиков в изголовье кровати.

Раздался знакомый тихий щелчок, и зеркала пришли в движение, полностью преображая комнату. Стены, пол, потолок — всё изменилось.

Я по-прежнему восседала на Элрое. Только теперь не на кровати, а на шкуре какого-то животного, расстеленной на полу комнаты, больше напоминавшей тюремную камеру…

В тот день, когда Киннок отдал мне ключ-карту от этой комнаты, я не сразу поняла её предназначение. И только случайно коснувшись столбика в изголовье кровати, разгадала секрет.

То, что я приняла за зеркала, на самом деле было проекторами виртуальной реальности.

Голова змейки в изголовье позволяла переключать разные режимы, превращая комнату в определённую локацию. Всего таких локаций было около пятидесяти.

Та, которую я выбрала для секса с двуликим, превращала комнату для ролевых игр в комнату для наказаний в доме инопланетного захватчика. Я находилась здесь в роли пленницы. А моим захватчиком был высший ке-тари Элрой Керташ…

Поёрзав верхом на нём, я прошептала:

— Эл, возьми меня. Как никогда не брал ни одну женщину.

— Марина… — Он вдруг взмахнул рукой, и из его ладоней вверх взмыли те самые огненные змейки с крыльями.

Совершив кульбит под потолком, они стремительно ринулись вниз, прямо на меня. На ходу впились в оба мои запястья, оборачиваясь вокруг них, и рванули меня вверх.