– Если бы не ты, я бы не проделывал подобные вещи, – огрызнулся Сэр Гидеон.

Он отвернулся и сидел не шевелясь. В конце концов, они услышали голос Виктора в темноте.

– Похоже, вы чудесно ладите, – произнёс слон.

Когда он приблизился, Хэтти увидела, что кожа Виктора утыкана шипами.

– Ты поранился.

– Не совсем. Это скорее неприятно, чем больно. От них потом сто лет не избавишься.

Хэтти выдернула несколько острых игл у него из ушей.

– Не стесняйся, помогай, – обратилась она к Сэру Гидеону.

– Непременно когда-нибудь кто-нибудь поможет мне избавиться от тебя.

– Не обращай на него внимания, – сказал Виктор. – Важно то, что находится вон там.

Он медленно повернулся, и Хэтти обнаружила, что они стоят возле клетки, где заточены Сотенные Дети. Холодок пробежал у неё по спине. За решёткой были сотни пар глаз. Они были огромные, смятенные, круглые. И они вытаращились на неё.

– Как такое может быть: ведь их так много – и ни звука?!

Морщины собрались на морде Виктора.

– Есть особая пыльца, её сыплют на землю внутри ограды. Она смиряет их, но постепенно, чем дольше они там находятся, тем тише становятся. Только за пределами загона воздействие пыльцы ослабнет. Судя по всему, большинство детей пробыло в заточении довольно долго. – Виктор повернулся к Хэтти. – Пойдём теперь к ним?

Хэтти не могла сдвинуться с места. Ей казалось, что тело стало тяжёлым, как камень. Она не сводила глаз со впалощёких детей.

– Давай, Хэтти.

Она вонзила ногти глубоко в ладони. Ей хотелось, чтобы мать была рядом. Она хотела прикоснуться к кому-то, но только не к Виктору или Сэру Гидеону.

– Хэтти.

– Конечно же, нам нужно пойти к ним, – она постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутренности словно превратились в кисель.

Ноги не слушались, но она шагнула с трудом и поняла, что дети не были полностью тихими. На каждый её шаг слышался дружный неглубокий вздох, будто собака тяжело дышала после погони.

От этого звука ей хотелось развернуться и убежать, но она заставила себя сделать шаг, затем другой, третий и смогла рассмотреть лица, от которых исходило странное прерывистое дыхание. Каждый из запертых в клетке был примерно её возраста.

– Почему они тут?

– Их привели сюда. Некоторое время тому назад один дракон по случайности забрал в Гдетам-Нынчесям дитя из людского царства, думая, что ребёнок – Нимбус. Он им не был, но теперь, отправляясь на каждый сотый подвиг в ваше царство, драконы-рыцари забирают с собой дитя. Обычно им около одиннадцати лет. Мы пробовали с ребятишками помладше и чуть постарше. Но твои погодки подходят лучше всего.

– Подходят для чего?

– Для дождя.

– Но… – Хэтти осеклась – всё это казалось совершенной бессмыслицей.

Она подалась вперёд и дотронулась до одного из прутьев решётки, пытаясь понять сказанное Виктором. Рука вцепилась в её пальцы. Хэтти дёрнулась.

– Помнишь, я говорил тебе, что каждое дитя из людского царства способно получить из облака несколько капель дождя? Мы обнаружили это, когда ребёнок попал сюда по недосмотру. Если собрать много детей под облаком, можно получить настоящий дождь. Прежде мы швыряли в тучи камни в надежде, что они дадут нам пару десятков капель. Но затем поняли, что лучше нас это могут делать твои ровесники. Поэтому Лорд Мортимер заставляет Времечервию воровать облака, а драконов-рыцарей – приводить сюда Сотенных Детей. Когда городу требуется больше дождя, сюда пригоняют облака и собирают всю воду, которую производят дети. Её отводят в другие части города по подземным ручьям.

Хэтти поглядела прямо в глаза девочке, которая попыталась схватить её за руку, и по телу её снова побежали мурашки. Это была рыжеволосая девчонка, которую она видела, когда только очутилась в Гдетам-Нынчесям. Та самая, замотанная в плащ стража.

Хэтти попробовала слабо улыбнуться, рассчитывая на то, девочка узнает её, но глаза пленницы оставались пустыми. Казалось, вся жизнь была выпита из неё.

– И Артур здесь? – спросила Хэтти.

Виктор дёрнул ушами.

– Полагаю, что да.

Сюда засунули бы и саму Хэтти. И она была бы такая же безжизненная, как и рыжая девчонка в клетке.

– Как тебя зовут? – спросила Хэтти.

Девочка смотрела, но не отвечала.

– Я – Хэтти.

– Бет, – раздался едва слышный вздох.

– Бет, я ищу кое-кого. Ты встречала мальчика по имени Артур? Он – новенький.

Бет безучастно уставилась на Хэтти.

– Пожалуйста, Бет.

Через несколько мгновений девочка кивнула.

– Да, – шепнула она. – Он тут.

– Можно мне его увидеть?

Девочка покачала головой и медленно указала на другую сторону загона.

– Не надо, Хэтти, – быстро сказал Виктор.

– Что «не надо»?

– Не зови его.

– Откуда ты знаешь, что я собиралась подозвать его?

Виктор пожал плечами.

– Это естественное желание. Но они не должны знать, где мы находимся. Не теперь. Я просто хотел, чтобы ты по-настоящему увидела загон, а не мельком, как прежде. Ты должна знать, за что берёшься, если в самом деле собираешься вызволить их. Это будет непросто. – Виктор двинулся прочь. – Нам нужно поспешить в Гильдию, чтобы оповестить драконов.

– Мы не можем уйти, – возразила Хэтти.

– Мы должны. Мы не можем здесь оставаться. Лорд Мортимер не желает, чтобы кто-то приближался к детям. Если Тучеблюститель заметит нас, он вызовет стражей.

Хобот Виктора дотронулся до её плеча.

– Но… – снова начала Хэтти и замолчала.

Она не сможет провернуть это в одиночку. Ей надо доверять Виктору. Поэтому Хэтти развернулась и последовала за ним. Они были почти у лаза к подземному ручью, когда она заговорила:

– Я должна справиться. Я должна спасти их всех.

Совсем рядом раздался крик. Сэр Гидеон неистово махал крыльями.

– И как это со мной случилось? – причитал он.

Сэр Гидеон жаловался и не смолкал на протяжении всей дороги. Но когда они добрались до здания Гильдии Драконьего Рыцарства, гнев его начал стихать.

– Я полагаю, вы хотите, чтобы я провёл нас внутрь, – заявил он и, не дожидаясь ответа, подлетел к маленькой нише в стене.

Почти сразу, как он устроился там, чешуя дракона стала менять цвет с зелёного на голубой, а затем с голубого на серый. Кончики крыльев слились с каменной кладкой, и скоро Хэтти и вовсе не могла разглядеть Сэра Гидеона. Лапы и тело исчезли. А потом, когда видимыми оставались только его моргающие глаза, часть стены раздвинулась.