Резко похолодало. Температура поверхности спутника приближалась к минус двумстам градусам по Цельсию.

– Левее, вдоль борозды, – сказала Роза. – Это начало каньона, нам туда.

Грузовик, подскакивая на неровностях как воздушный шарик, проехал всего три десятка метров и нырнул под козырёк ледяной коросты, накрывавшей борозду. Фары машины высветили неровное отверстие в грязном слое льда, куда и воткнулся «КАМАЗ».

Проводник поколдовал над своим навигатором.

В трещиноватой стене пещерки разошлись сегментами треугольники ворот, пропуская машину в тамбур портала.

– Что-то новое, – заметил Веденеев, кивая на сегменты ворот. – Раньше все двери уходили вниз.

– Возможно, этот портал строили другие люди, – сказала Роза.

– Люди?

– Не придирайся к словам. Половина населения вашей Земли – не люди, хотя и имеют человеческий облик. Точно так же половина жителей галактической маммианы – гуманоиды, как принято называть человекоподобных, однако настоящих людей мало.

– Настоящие – это какие?

Роза усмехнулась, погрозив пальчиком:

– Не провоцируй меня, Валерик, всё равно ведь не поверишь, расскажи я тебе всё.

– А вы попробуйте.

– Не мешай.

Дверь за кормой грузовика закрылась. В ангаре тускло засветились ряды выпуклостей на стенах.

– Остановимся? – спросил Никанор.

– Нет. Едем.

Никанор направил грузовик на дальнюю стену ангара.

Стена раскрылась шестью лепестками.

КАМАЗ въехал в белёсый туман деривата.

«Плыли» в этом тумане несколько минут, не ощущая ни жары ни холода. Затем туман перед капотом грузовика растаял, и машина выехала в довольно большой зал сферической формы, с бугристыми ледяными стенами, сверкающими россыпями кристаллов в лучах фар.

Здесь тоже сила притяжения была небольшой, но всё же чуть больше, чем на Миранде, и Никанор почувствовал облегчение. Невесомость он переносил мужественно, но с трудом.

– Мы на Тритоне, – сообщила Роза, пообщавшись с проводником. – Школьную астрономию не забыли?

– Спутник Нептуна, – сказал Никанор.

– Это всё, что вы знаете?

Молодой человек покраснел, но вспомнил, что они в масках, его лица никто не видит, и успокоился.

– Самый большой спутник… Солнечной системы… по-моему…

– Не самый большой, есть покрупнее[15], его диаметр в полтора раза меньше диаметра Луны. Чем ещё он отличается от других крупных спутников?

Никанор взглядом попросил помощи у Веденеева.

– Он вращается в обратную сторону по сравнению с другими спутниками, – сказал штурман.

– Молодец, Валерик, садись, пятёрка! Что ещё ты знаешь?

– Тритон был захвачен Нептуном вместе с Плутоном, после чего Плутон отбросило от Нептуна на периферию, туда, где начинается «строительный мусор» Солнечной системы, а Тритон остался.

– Это мнение ваших учёных, которое не соответствует действительности. Я уже говорила, что планеты, их спутники и астероиды – материальная реализация слоёв Мамми. Человек видит их планетами в силу особенностей своей психики, хотя они – оболочки «матрёшки».

– А вы их какими видите?

– Примерно так же, как человек, но я могу переключать зрение и видеть другую материальность.

– Какую? – заинтересовался Никанор.

Роза рассмеялась:

– Любопытство не порок, а большое свинство, как утверждает ваша поговорка. Долго рассказывать, что и как вижу я, да и нет таких слов в вашем языке. Это иная реальность, недоступная простому смертному. Её видят только прошедшие долгий путь самопознания и посвящённые в Истинные Откровения люди.

– Значит, мы не поймём и не увидим, – простодушно сказал Валера. – А научиться этому видению нельзя?

– Повторяю, ценой долгого самопознания. Кое-кто из землян смог достичь Откровения, хотя их и считают душевнобольными. Ник, жми на газ.

Никанор вгляделся в стены пещеры.

– Не вижу, где выход…

– Здесь финиш-портал и стартовые Врата находятся в одной пещере. Колею видишь?

– Д-да…

– Вот и гони по ней.

Никанор повиновался.

Сделав короткую дугу, дорога привела грузовик к ледяному выступу, в котором раскрылся сегментарный проезд.

«КАМАЗ» миновал его и вонзился в мерцающий искрами туман. Через минуту впереди раскрылся выход, и грузовик оказался в огромном ледяном гроте, стены которого проросли друзами ледяных кристаллов фантастических размеров. Никанору показалось на миг, что они снова выехали из портала в ледяную пещеру на Тритоне, но это была другая полость, запрятанная в недрах другого планетоида.

– Плутон? – спросил Веденеев.

– Эрида, – перевела Роза ответ проводника.

– Выходить будем?

– Не выключай двигатель. – Роза повернула голову к проводнику, возившемуся с навигатором. – Харон?

Старик разразился скрипучей скороговоркой. Роза ответила, выслушала ещё несколько фраз.

– Он говорит, что на Эриде должен быть приют.

– Тогда предлагаю остановиться, – сказал Никанор. – Наш «КАМАЗ» – не космический вездеход, вакуум на него действует плохо, смазка высыхает, все жидкости замерзают и требуют замены.

Переговоры Харона и начальницы отряда длились ещё минуту. Наконец он перестал терзать навигатор, каркнул:

– Р-рекх н-нарх!

– Ищем вход в приют, – перевела Роза. – Он где-то рядом, недалеко от нас.

– Как он выглядит?

– Дыра в стене или в ледяной глыбе.

– Выезжать на поверхность Эриды не надо?

– Нет.

– Сила тяжести здесь побольше.

– Потому что этот планетоид по размерам такой же, как и Тритон.

– Почему мы оказались на нём, а не на Плутоне?

– Эрида крутится вокруг Солнца по очень вытянутой орбите, иногда приближаясь к нему сильнее, чем Плутон. Думаю, в данный момент именно так и обстоят дела.

– То есть мы ещё можем оказаться на Плутоне?

– Теоретически можем, но Харон говорит, что, по его расчётам, следующий переход забросит нас в облако Оорта. А там уже мы практически окажемся за границей Солнечной маммианы.

Никанор включил дальний свет, всматриваясь в ледяные наросты, друзы кристаллов и канавы пола. Показалось, что одна из ложбинок впереди, шириной с железнодорожный вагон, имеет рубчатый след.