Команда Цицерона включала в себя четыре легата, выбор которых безусловно определялся с учетом их военного опыта. Среди них два претора — Гай Помптин (претор 63 г. до н. э.) и Квинт Цицерон — были опытными офицерами (Caes. В. С., V, 24, 38 sqq.; VI, 32 sqq.; Sail. В. С., 45.1). Помптин, например, еще в 61 г. до н. э. в ранге пропретора вел войну против аллоброгов и был удостоен триумфа в октябре 54 г. до н. э. (Cic. Att., IV, 18, 4; Q. fr., III, 4, 6). Два других легата — Марк Анней и Луций Туллий (Cic. Att., V, 4, 2) — были также людьми больших военных способностей. Среди прочих — Гней Волусий (должность неизвестна) и начальник мастеровых в войске Цицерона — префект Квинт Лепта. Из военных трибунов известен Квинт Фуфидий, пасынок Марка Цесия (Cic. Fam., XIII, 12, 1), из квесторов — Гай Целий Кальд, знатный молодой человек (Cic. Fam., II, 15, 4), и Луций Месциний Руф. Последний был назначен в штаб Цицерона по жребию — обычный способ назначения квесторов. С ним Цицерона связывали и дружеские чувства (Cic. Fam., XIII, 26, 1). Известен также переводчик Марцилий, переводивший официальные объявления и законы в провинции на греческий язык (Cic. Fam., XIII, 54), а также вольноотпущенник Цицерона Тирон (получивший свободу в 53 г. до н. э.), который пользовался уважением офицеров Цицерона, в частности, Месциния и Лепты (Cic. Fam., XVI, 4, 3–4). Стараниями этих легатов, префектов, трибунов расходы киликийских городов на содержание наместника были минимальными (Cic. Att., V, 17, 2). Сам Цицерон намеревался тратить свои личные деньги, не допуская незаконных способов обогащения в отличие от своего предшественника, нанесшего провинции значительный ущерб (Cic. Att., V, 15, 2).

Позднее Луций Месциний Руф просил Цицерона наградить его помощников в Киликии за особые заслуги. Вернувшись в Рим, Цицерон представил списки военных трибунов, префектов и лагерных товарищей, составляющих когорту наместника, куда входили также квесторы, легаты, писцы, глашатаи, переводчики, ликторы и т. д. Однако центурионы и лагерные товарищи военных трибунов, за которых просил Месциний Руф, не получили наград, поскольку им это не полагалось по закону (Cic. Fam., V, 20, 7).

Цицерон проявлял искреннее уважение к членам своей когорты, а порой и трогательную заботу о них; неоднократно в своих письмах он отмечал их заслуги, способности и лучшие качества характера. Когда заболел один из его друзей — вольноотпущенник Тирон, наместник был вынужден оставить того в Иссе, а затем переправить для лечения в Патры (Ахайя), откуда тот должен был отправиться в Рим в сопровождении квестора Месциния Руфа (Cic. Fam., XVI, 1–4, 3; 5–7; 9).

С другой стороны, следует отметить, что в когорте наместника Киликии оказались не только порядочные люди, но и некоторые весьма неприятные личности из числа его политических противников. К ним принадлежал, например, некий Гавий, получивший должность префекта по просьбе Брута. Этот «собака Публия Клодия», как называет его Цицерон (Att., VI, 3, 6), доставил ему много неприятностей. Он не сопровождал наместника в Апамею, однако потом, приехав к нему в лагерь, потребовал выдать ему продовольствие, положенное префекту. Цицерон отказался выдать продовольствие человеку, чьими трудами не пользовался (Cic. Att., VI, 3, 6–7).

Члены когорты Цицерона, упомянутые им в письмах

28 июля Цицерон покинул Траллы и 31 июля прибыл наконец в Лаодикею, находившуся рядом с его провинцией (Cic. Att., II, 15, 1), где произвел суд (Cic. Att., V, 20, 1). В Лаодикее он написал письмо Аттику, в котором жалуется на то, что ему приходится стоять во главе двух слабых легионов, доставшихся ему от Аппия Клавдия (V, 15,1). 2 августа он отправился в Ликаонию, в лагерь под Иконием. По пути Цицерон заехал в Колоссы, после чего — в Апамею (5 августа) и там пробыл до 9 августа, а затем двинулся в Синнаду и Филомелий. До лагеря под Филомелием Цицерон добрался 15 августа. Здесь после восстания, вызванного задержкой жалованья, находились остатки разбежавшегося войска провинции — пять когорт, при которых не было ни одного легата, ни одного военного трибуна и, наконец, ни одного центуриона. Цицерон приказал своему легату Марку Аннею привести эти пять когорт к остальному войску и, собрав воинские формирования в одно место, стать лагерем в Ликаонии под Иконием (Cic. Fam., XV, 4,2). Сам Цицерон прибыл в Иконий 24 августа (Cic. Att., V, 20, 2).

Цицерон мечтал о лаврах и триумфах, которые он мог заслужить в Киликии, но, прибыв в провинцию, был весьма озабочен спокойствием в ней и пограничных областях. Его друг Марк Целий Руф советовал Цицерону развернуть боевые действия, масштаб которых позволил бы ему добиться легкого успеха (victoria iusta). Одновременно Целий Руф предупреждал его об опасности войны с парфянами, так как войско Цицерона было едва ли способно защитить хотя бы один проход (Cic. Fam., III, 5,1). Первыми военными операциями Цицерона в Киликии были действия против Мерагена, предводителя разбойников в горах Тавра, предпринятые в августе 51 г. до н. э. (Cic. Att., V, 15, 3). У Мерагена скрывался беглый раб Аттика. Сам Мераген был убит, а владения его обезлюдели (Cic. Att., VI, 1, 13).

Новый наместник был очень недоволен тем, что Аппий Клавдий, покидая провинцию, дважды избежал встречи с ним: сначала им не удалось встретиться в Лаодикее, а затем Аппий Клавдий, узнав о приближении Цицерона, уехал в Таре, где тот не смог бы его догнать даже через тридцать дней, назначенных для отъезда прежнему наместнику. Этот поступок своего предшественника Цицерон мягко назвал поступком чужого человека, а не друга. Более того, Цицерон в своих письмах укоряет Аппия Клавдия за то, что тот производил суд в Тарсе и издавал указы как действующий наместник, хотя его уже сменили (Att., V, 17, 6; Fam., III, 6, 2).

Между тем внешняя обстановка на римско-парфянской границе продолжала обостряться. В конце августа 51 г. в лагерь Цицерона, расположенный под Иконием, прибыли послы от друга римского народа царя Коммагены Антиоха I, сообщившие, что силы парфянского царевича Пакора форсируют Евфрат, а армянский царь готовится напасть на Каппадокию (Cic. Fam., XV, 3). Войско провинции Киликия, как было сказано выше, находилось в плачевном состоянии. Из-за малочисленности солдат не набиралось и три полных когорты. В такой ситуации Цицерон был вынужден мобилизовать ветеранов, отпущенных из войска. Он назначил префектом вновь призванных Децима Антония, чью храбрость и другие качества высоко ценил, и отправил его в Таре к Аппию Клавдию, чтобы прежний наместник передал ему свои когорты, необходимые Цицерону для проведения боевых операций (Cic. Fam., III, 6,2). На основании постановления сената Цицерон набрал также вполне пригодную конницу и добровольческие вспомогательные войска свободных народов и царей-союзников (Cic. Fam., XV, 4,3). Сам Цицерон не имел военного опыта, но в его подчинении находились опытные офицеры, в том числе Гай Помптин и Квинт Туллий, служившие ранее в Галлии.