- Не наезжай, она не виновата, - Алеся аккуратно подпихнула придремавшего пса, и тот неохотно слез с колен и проковылял в коридор. Вот и не верь потом, что животные чувствуют опасность. – Я сама сглупила, не сдержалась.

- Если бы кое-кто не поперся «пялиться на мужиков», - мне достался ещё один огненный взгляд, - тебя бы там тоже не было. Лесь, ты сама понимаешь, куда влезла? Чего тебе, дуре, не сиделось ровно?! Ну, проиграли бы наши, можно подумать, первый раз!

Рявкнул Антон так, что разом вздрогнули стекла в дверце буфета, чашки на подставке и я.

- Не ори, - прежним тихим и чуть надломленным голосом медленно проговорила она. – Я виновата, я и отвечу.

Васильев поджал губы, и они стали тонкой белой нитью, а в глазах появилось нечто такое, что я, почувствовав поднимающуюся по позвоночнику дрожь ужаса, зажмурилась. Кажется, не того я из этих двоих боялась… Но и оставить беспочвенные наезды на пострадавшую девушку не могла, поэтому нехотя влезла:

- Причем тут Алеся? Она правильно сделала, это ведь нечестно, вот так использовать способности на тех, кто не может ничего противопоставить! Уж мне поверь, вы оба на мне такое проделывали, ладно, что это обидно, ерунда. Но это просто бесчестно и вообще!

Не знаю, что хотел сказать Антон изначально, но, выслушав меня, страдальчески поморщился. И, как мне показалось, с трудом сдержался, чтобы не схватиться за голову:

- Как? Вот скажите, как можно за несколько дней спеться настолько, чтобы одна лезла наводить справедливость туда, куда никогда бы раньше не сунулась, а второй напрочь отшибло инстинкт самосохранения?! Хотя, его у тебя и до этого не было… Так, тихо обе! А теперь слушайте сюда, чтобы поняли, что не так. Как вы думаете, откуда у клубов нашей хоккейной лиги деньги?

Честно говоря, я об этом никогда не задумывалась. Во-первых, как уже говорила, безнадежно далека от этого вида спорта. Во-вторых, считать чужие деньги некрасиво и так себе занятие. Что-то в этом духе и озвучила. Алеся, чуть подумав, выдала:

- Продажа билетов, артибутики…

- Садитесь обе, два. На двоих. Есть такая штука, как спонсорские контракты. Большая и очень богатая компания, чаще всего госкорпорация, спонсирует команду, а та дает им максимальную рекламу. Это помимо того, что спонсировать спорт у нас сейчас почетно и полезно для имиджа. У каждой команды, помимо основного, до десятка спонсоров помельче, а то и больше. И у каждой среди них есть букмекерская контора. Ну, не перевелись ещё на Руси дебилы, которые верят в легкие деньги, что уж теперь. Так вот, на ставках крутятся не просто большие, а огромные суммы. И чем неожиданнее результат, тем больше коэффициент. Например, на сегодняшнюю игру ставка на «Ирбис» была полтора. Это значит, что, поставив на них тысячу, получил бы тысячу пятьсот. А на их противников, которые плетутся где-то в середине турнирной таблицы, почти пять. Считать обе умеете? Так вот, кому-то было очень выгодно, чтобы сегодня наши проиграли. И этот кто-то сделал всё для того, чтобы ставка на проигрыш фаворита сработала. Но вот тут влезли вы…

Мы с Алесей переглянулись, понимая, что если в рассказанном хоть половина правды, гнев Антона вполне понятен. Потому что, как он и сказал, идиотов, мечтающих разбогатеть, не отрывая зад от кресла, очень много, и мы сегодня кого-то жестоко обломали…

- А по вот этому её воздействию можно отследить того, кто вмешался? – робко вякнула я, чувствуя себя крайне неуютно в наступившей тишине.

- Можно, душа моя, ой, как можно, - он глянул на чашку, в которую Алеся вцепилась обеими руками и взял со стола мою, наполовину пустую. Возражать не стала, мне недопитого чая не жалко. – Поэтому ты, Алеся Батьковна, с понедельника выходишь на новую работу. И работать ты будешь отгадай где?

- Да не пойду я туда! – Впервые за все время, что она просидела мышью в углу, Алеся не только встрепенулась, но и выпуталась из пледа.

- Пойдешь, как миленькая. Потому что, когда мне позвонили из Совета с вопросом, что за фигня творится, и почему всем нам известная личность херит планы уважаемых людей, я не нашелся сразу, что соврать, поэтому сказал, что в отношении клуба мы сейчас проводим проверку. Проверяющим назначена ты, как моё доверенное лицо. Так что вали к себе, через полчаса я отвезу тебя к Альбине, она знает, что делать, поможет.

Соседка быстро скосила глаза на меня и упрямо покачала головой:

- К Альке не поеду, уже завтра буду в порядке. Лучше скажи, что мне делать в этом клубе? Кем я там вообще буду числиться?

- А тебе не всё равно? Найдем, как по бухгалтерии провести, заодно там носом поводишь, может, интересное что узнаешь. - Леся нахмурилась, и хотя вопросы у неё явно остались, сдержалась. – Теперь слушаю твою версию, что там было?

Она покосилась в мою сторону, но, вздохнув, заговорила:

- На одном из игроков было что-то, что размывает концентрацию внимания. На противнике отвод глаз. Причем, сделано хитро, сработало только при наложении одного на другое, я не сразу это поняла, уже после того, как вмешалась.

- Откат сильный?

Алеся передернулась:

- Нормальный. Но я не ожидала ничего подобного, ударила так, что там одни ошметки остались, не уверена, что можно отследить.

Антон посмотрел на неё с плохо скрываемой досадой:

- Надо тебя замуж отдать, чтобы у кого-то другого голова болела от вопроса, что с тобой делать. Так, теперь ты, - он повернулся ко мне, и я с трудом сдержалась, чтобы не последовать примеру Бульки. – Вы сегодня засветились так, что можно было объявление на лоб лепить «Я приманка». До конца недели следуем плану, потом придется что-то менять, раз уж у нас Алеся подастся изучать тайны мира хоккея.

- Мне с понедельника тоже на работу.

- Помню. С работой решим. Я только не уверен, что есть смысл теперь таскать тебя к себе в офис, потому что…

- Так, подожди! Что значит «с работой решим»? Это моя работа, она мне нравится, и если выбирать между вашими дурацкими играми в аномальное и моей привычной жизнью, я выберу последнее. Без обид, Лесь, - я на секунду повернулась к соседке, которая снова повторила жест с пожиманием плечами, - но этот балаган затянулся. Да, мне интересно и вообще вау, какая движуха, но как-то это уже чересчур. У меня жизнь превращается в не пойми что, и это мне категорически не нравится!

Договорив, я поняла, что стою перед Антоном, практически нависнув над ним и уперев руки в бока. Из-за его плеча почему-то с легким ужасом и азартом во взгляде на меня таращилась Алеся. При этом она руками показывала что-то вроде «помягче, потише». Во всяком случае, её пантомиму я поняла именно так.

Антон смотрел с несколько меньшим удивлением, скорее, недоуменно. Но вот на что обратила внимание, так это на глаза. Они у него светлые, серые. Но сейчас казались почему-то синими и с ненормально расширенными зрачками. Я охнула про себя и шарахнулась назад, вспомнив, когда такое было в прошлый раз. Становиться в очередной раз объектом внушения мне не хотелось категорически. А после того, как я рассказала, какие чувства испытываю в этот момент, сам по себе факт, что мне могут снова промыть мозги, становился ещё и донельзя обидным.