Хотя, что и говорить: эта женщина - последнее, что могло меня волновать в данный отрезок жизни.     

- Марина Алексеевна! Осторожнее! - воскликнула я, когда в очередной раз заметила, как свекровь едва ли не отрезает себе палец.    

Она занималась тем, что шинковала овощи для винегрета, но и до этого момента, когда чистила селёдку, уже успела несколько раз чертыхнуться от опасной близости ножа.    

- Ой, Ариш… я и не заметила, - покачала она головой и я, забрав у свекрови опасное орудие, кивнула на стул.   

- Садитесь. Здесь уже немного осталось.     

Пока Марина Алексеевна покорно выполняла мою просьбу, больше походящую на приказ, я принялась наскоро доделывать то, что она не успела.    

Мама Яна прибыла ко мне с час назад и как только зашла в квартиру, я поняла - сама она заводить разговоров ни о чём не будет, но уже введена в курс происходящего. Её эти встревоженные взгляды, которыми она то и дело меня окидывала, говорили лучше всяких слов. 

- Вас что-то волнует, - проговорила я, скидывая овощи в миску.     

Посолила винегрет, сдобрила подсолнечным маслом, с запахом, как любили свёкры, после чего, вытерев руки о передник, устроилась напротив матери Яна.     

- Да я себе места не нахожу, - всплеснула руками Марина Алексеевна. - С тех пор как… ну, как всё открылось… Так и идёт кувырком.      

Она побледнела и схватилась за сердце. Я среагировала мгновенно - бросилась к шкафчику и выудила из него початую бутылку Курвуазье. Почему-то казалось, что корвалол здесь бессилен.         

- Пейте, - велела свекрови, налив в бокал. Положила пару ложек винегрета, достала хлеб. - Лимона, увы, нет, - пробормотала я, снова плюхаясь за стол и глядя на то, как Марина Алексеевна залпом выпивает благородный напиток.     

В какой-то мере, я ей завидовала. Мне такого точно в ближайшие пару-тройку лет не светит. Ну, как я искренне надеялась.    

- Ян же рассказал вам, что я беременна вновь? - спросила как можно более спокойно, пока свекровь вяло ковырялась в винегрете.     

Она кивнула и побледнела ещё на пару тонов. В этих своих переживаниях, что свалились на меня, словно снег на голову, я и думать забыла, что рядом имеются те люди, которые волнуются почти так же, как и я. За меня, за то, что привычная жизнь вдруг пошла по совсем иному сценарию, словно написанному каким-нибудь психом. И хоть совсем не их предал любимый человек, и не они сейчас вынашивали ребёнка, не представляя, чем именно это может завершиться - свёкры мне сострадали. И тревожились. Это нельзя было упускать из виду.    

- И Влад сейчас как с цепи сорвался. Всё рявкает на меня… даже по мелочам.     

Марина Алексеевна вновь налила себе щедрую порцию, что с моей стороны вызывало только одобрение в данный конкретный момент. Порой нужно было просто принять - не обстоятельства, а на грудь - и попытаться расслабиться. Иначе можно сойти с ума.    

- Почему рявкает? - нахмурилась я, когда свекровь пригубила Курвуазье.     

- Не знаю. Ума не приложу. На Яна зол так, как тысяча чертей. Из-за Вики, поди.      

Поджав губы, я смотрела за тем, как Марина Алексеевна принимается за винегрет.

Я знала от свекрови, что всё это время мой муж живёт у родителей. Странно, но это обстоятельство воспринималось мною спокойно, как данность. Сейчас же, когда мать Яна сидела на моей кухне, мне совершенно не хотелось говорить ни о муже, ни, тем более о Вике, но я никак не могла совладать с желанием хоть что-то вызнать о прошлом. Вроде бы оно меня не касалось вовсе и мне совсем не стоило копаться в том, что отношения к настоящему не имело. Но я чувствовала - именно оттуда, из припылённых забвением лет и придёт что-то, чему мы все ещё не раз удивимся.     

- Марина Алексеевна… раз уж вы сами мне рассказали про Марка… ну, вашего сына… - начала я, и свекровь вскинула на меня взгляд, полный недоумения и затаённой боли.      

Впрочем, сейчас я думала прежде всего о себе, а не о том, что чувствует кто бы то ни было. Потому продолжила:    

- Скажите, а было ли какое-то расследование тогда? Такие вещи обычно мимо полиции не проходят.    

Я старалась говорить как можно более спокойно, хотя и чувствовала в душе волнение. Сама же следила за реакцией свекрови, чтобы понять - нет ли чего-то, что она захочет скрыть.    

Ведь одно дело - рассказать о событии в общих словах и совсем другое - озвучить значимые нюансы.    

- Было, конечно. Этим Владлен занимался. Везде ездил, со всеми говорил. Я тогда чуть богу душу не отдала. Если бы ещё это на меня свалилось… - Она тяжело вздохнула и, допив из бокала, продолжила: - Ян тоже не в себе был. Ему все эти расследования нутро бы вымотали. А Влад ездил, да. Только ничего особого не выяснили. Упал Марк и всё. А почему ты спрашиваешь? - приподняла она брови. - Что-то выяснилось новое?    

В её тоне не было страха произнести лишнее, а в том, что она рассказывала - не имелось попыток соврать, утаить, не досказать.     

- Нет, - помотала я головой и, положив себе винегрета, улыбнулась через силу: - Ничего не выяснилось. Так, просто интересно стало.     

Потянувшись к бутылке, я попыталась отвлечь свекровь:    

- Будете ещё?   

На что она лишь с благодарностью кивнула.     

- Ты задумчивая, - сказал Михаил, с которым мы встретились у него в офисе следующим утром.     

Целей у этого рандеву было две.