– Третий воевода.

– Понял, а что по замку? Каков приказ насчет него?

– Дмитрий Иванович, если литвины да поляки не одумаются и не пойдут на сдачу, то будем готовить приступ. Исполняй приказ!

– Слушаюсь! – Хворостинин покинул шатер.

В тот же вечер у царя собрались первые воеводы.

Он поглядел на чертеж, испещренный стрелками и линиями, и приказал:

– Завтра и послезавтра установить тяжелые пушки напротив замка и бить по нему без перерыва. Полки должны быть в готовности к приступу. Стрельцам постоянно подбираться к стенам и пытаться поджечь их. Открыть огонь раскаленными ядрами. Сколько таких пушек мы можем выставить вокруг замка? – спросил он начальника наряда князя Репнина.

– Тридцать шесть, государь! – ответил тот и добавил: – Предлагаю командование ими поручить боярину Михаилу Ивановичу Воронову-Волынскому.

– Зажигательных ядер в достатке?

– Да, государь! Хватит не на один такой замок.

– Хорошо. Огонь вести до полного разрушения крепостных стен, башен и самого замка. До этого полкам в бой не вступать. Противника, пытающегося вырваться с боем, уничтожать. Сдающихся не трогать, разоружать и провожать к князю Андрею Курбскому. Это все!

Воеводы разошлись. Царь вышел из шатра, поднялся на курган. Оттуда он долго смотрел на острог, горящий в ночи, и замок, темнеющий на фоне неба.

К государю поднялся лекарь Курт Рингер, сопровождавший его в походе.

– Что у тебя? – не отрываясь, спросил Иван.

– Пришел узнать, как твое здоровье. Раньше не до того было.

– Если бы плохо стало, тебя позвали бы.

– Это так, но мне надо знать, принимаешь ли ты лекарства.

– Принимаю. Не беспокойся, Курт, твое снадобье пошло на пользу. Отвечай, как раненых лечат?

– Тяжелых немного, большей частью легкие. Уход за ними надлежащий, я ежедневно лично проверяю. Умерших от ран мало.

– Хорошо. Как тебе Полоцк?

– Что сказать, государь? Против твоей армии сейчас никакая другая не устоит.

– Льстишь?

– Правду говорю. Такого порядка я у себя на родине не видел. Князья да бояре вместе с рядовыми воинами в бой шли. Вельможи наравне со всеми дерутся, если не лучше.

– Тем и сильна русская армия.

– Твоя правда, государь!

– Что ж, пойдем вниз. Время молитвы, трапезы и отдыха.

– Отдых тебе необходим.

– Всем! Сейчас есть такая возможность.

По приказу царя 10 февраля тяжелая артиллерия была подведена к укреплениям Верхнего замка. Тут же был открыт массированный огонь из всех орудий, включая те, которые стреляли раскаленными ядрами.

Артиллерия била по крепости непрерывно в течение суток. В результате замковая стена Полоцка выгорела на триста сажен, было уничтожено около сорока звеньев бревенчатой стены. Защитники крепости пытались заливать пожары ледяной водой, но их выбивали русские стрельцы, прятавшиеся за укрытиями.

В замке подходило к концу продовольствие. Ждать помощи осажденным было неоткуда. Все отряды, которые пытались прорваться к осажденному Полоцку, были разгромлены. Воевода Довойна надеялся изменить обстановку хоть на время, чтобы вырваться из осажденного замка.

В два часа ночи с 12 на 13 февраля царя разбудил слуга.

– Государь, к тебе князь Курбский.

– Что? Сейчас?

– Да.

– Пусть войдет.

Иван поднялся с простой походной кровати. Недалеко грохотали пушки, не прекращавшие обстрел крепости.

В шатер вошел Курбский.

– Государь, неприятель силами до тысячи человек вышел из замка. Завязался ожесточенный бой. Пока его ведет твой полк, но необходимо подкрепление.

– Жарко стало литвинам от огня наших пушек!

– Да и немудрено. Такой обстрел мало кто выдержит.

– Никто не выдержит. Значит, они решили уничтожить наши орудия?

– Возможно, их цель такова. Или же это последняя попытка прорваться из города через Спасский монастырь, на стыке государева и большого полков. Ночью в суматохе это сделать можно.

– Андрей, нельзя выпускать литовцев из замка. Передай приказ Голохвастову, Мстиславскому и Глинскому срочно идти на усиление государева полка. Чтобы литовцы не уничтожили ни одной пушки!

– Слушаюсь, государь!

– Ступай, князь. Я буду ждать донесения.

Князь Курбский поклонился и вышел из шатра.

Вернулся он скоро, и часа не прошло.

– Вылазка отрядов воеводы Довойны отбита. Противник понес большие потери и отступил обратно в замок.

– Орудия?

– На позициях.

– Людские потери?

– Пока точно сказать никто не может, но незначительные.

– Хорошо.

– Ядрами разбита пятая часть стен замка, укрепления, думаю, до полудня выгорят дотла. Тушить огонь осажденным не дают стрельцы.

– Ну и хватит обстреливать. На рассвете пятнадцатого числа пойдем на приступ! Пора кончать с Полоцком.

– Да, государь.

– Вот, а кто-то был против продолжения войны на западе.

– Я и сейчас против, государь! Не след нам было воевать здесь. С Крымом бы разобраться. От него угрозы больше.

– Ступай, князь, исполняй свои обязанности!

– Слушаюсь! – Князь Курбский удалился.

14 февраля обстрел горящего замка продолжался. Только под вечер Иван Грозный приказал наряду прекратить огонь и отвести от останков стен крепости тяжелую артиллерию. Пальбу вели только малые полковые пушки да стрельцы. Полки готовились к штурму.

Положение осажденных было безнадежным. Уже ничто не могло спасти их от неминуемой гибели при продолжении сопротивления.

Это понимали и воеводы Полоцка. Ночью 15 февраля, незадолго до рассвета, когда русские дружины уже были подведены к замку, из крепости вышел епископ Арсений и просил доставить его к русскому царю.

Вскоре Арсений Полоцкий вошел в шатер русского царя. Его сопровождали Василий Розладин, Иван Черемисинов и Михаил Бунин.

Иван приказал воеводам выйти, взглянул на епископа.

– С чем явился ко мне, владыка?

Епископ перекрестился, поклонился и ответил:

– Великий государь, воевода Довойна и дворяне Полоцка просят у тебя милости, чтобы ты отпустил их в свои земли.

– Значит, Довойна решил сдать крепость?

– Да, государь.

– Так почему сам не вышел?

– Он послал к тебе меня.