– Совет мудрого человека всегда нужен, Дмитрий. А забот и мыслей много. Боярская дума опять стеной встает против всего нового. Что за люди? Как только дашь слабину, тут же головы поднимают. Проявишь жесткость, как хорьки по норам прячутся, потом вылезут оттуда и рассыпаются лестью. Конечно, не все, даже меньшинство, но оно-то и сеет смуту. За всем следить надо. Разве должно так быть, Дмитрий?

– За что же боярам любить тебя, государь? За то, что ты резко ограничил их вотчинные права? Они же в собственных владениях имели безграничную власть, в том числе и судебную, сами решали, сколько платить налогов и вносить ли их вообще? Жили государями. А тут твои перемены!

– А что, по-твоему, я должен был безразлично смотреть, как удельные князьки державу, собранную ценою кровью предков наших, рушат во благо своей корысти?

– Нет. По-моему, ты всегда делал все правильно. Но бояре никогда не смирятся с ущемлением своих прав.

– Ничего, Дмитрий, смирятся. Совсем скоро. Пока они видели только цветочки. Ягодки, как говорится, еще впереди.

Князь Ургин внимательно посмотрел на царя.

– Ты готовишь новый удар по боярству?

– Пришла пора в корне изменить порядки внутри государства. Это вынужденная мера, но без нее не обойтись, потому как бездействие грозит губительными последствиями для страны, народа. О себе не думаю, ко всему готов. Но на мне волею Божьей лежит ответственность за все государство, за всех наших русских, православных людей, а не только за бояр с их прихотями. Многие из них не любят меня, ты прав, но и я не испытываю к ним приязни. Не желают жить в мире и согласии, заставлю. На то я самодержец, помазанник Божий. Таковы не только мои права, но и обязанности. Главное, народ и дворянство, лучшие люди и правда за мной. Я сделаю то, чего еще никогда не было на Руси, но давай сейчас не будем об этом.

– Как скажешь, государь!

Иван Васильевич погладил бороду и задал неожиданный вопрос:

– Как ты думаешь, Дмитрий, князь Андрей Курбский способен на измену?

Ургин удивленно переспросил:

– Курбский?

– Да, Дмитрий, Андрей Курбский, который верно служил отчизне, участвовал в походах на Казань, в Ливонской войне, во взятии Полоцка, проявляя самоотверженность и мужество. Дрался с басурманами не на живот, а на смерть. Человек, которого я считал своим другом.

– Нет, я считаю, не способен!

– Вот и я думал так же. После взятия Полоцка оставил его наместником в Ливонии. А потом узнал, что Курбский по прибытии в Юрьев обратился к монахам с просьбой молиться о нем, окаянном, потому как ждет беды от власти.

– Но слова князя Курбского могли переиначить недоброжелатели, которых у него немало.

– Могли. Если бы только это обращение к монахам, то пусть, это мелочь. Однако мне достоверно стало известно, что князь Курбский давно ведет тайные переговоры с поляками и получил по меньшей мере два секретных письма. Одно от литовского гетмана Радзивилла и подканцлера Воновича, а второе – от самого Сигизмунда. Ему предлагают перейти на сторону польского короля за приличное вознаграждение. Еще мне донесли, что князь Курбский ведет переговоры и с графом Арцем. Вот так, Дмитрий.

– И давно ведутся эти переговоры?

– Года полтора.

– Ты уверен в достоверности этих известий? Не навет ли это со стороны поляков? Не мстит ли таким вот образом король, потерявший Полоцк? Вдруг он намеренно очерняет одного из лучших твоих людей? Как можно вести какие-то переговоры с человеком, ведущим войну против тебя? Он, значит, громит твои армии, берет крепости, а ты зовешь его на службу к себе? Нет, что-то здесь не так. Надо бы во всем тщательно разобраться.

Царь вздохнул.

– Естественно, Дмитрий, я начал следствие. Малюта Скуратов был сотником в войсках при взятии Полоцка. Ему я и поручил проверить правдивость известий, в которые тоже ой как не хотел верить. Но Скуратов развеял мои сомнения. Он сумел получить признания одного высокопоставленного вельможи из окружения Сигизмунда в том, что переговоры с Курбским действительно ведутся. Начаты они были после письма короля Радзивиллу, касающегося Курбского. Это письмо, написанное полгода назад, польский вельможа продал Скуратову за большую сумму. Сейчас оно у меня.

– Прости, государь, но как письмо короля гетману Радзивиллу оказалось у этого вельможи?

– Поверь, Дмитрий, тому есть объяснения. Долго рассказывать, но то, что письмо настоящее, Курбским прочитанное, к сожалению, не вымысел, но печальный факт.

– Да, – протянул Дмитрий. – Не хочется верить в измену князя Курбского. Что ты намереваешься делать?

– Продолжить следствие. Если Курбский ведет тайные переговоры с поляками, у него должны быть сообщники. Сигизмунд не просто так приглашает князя в Польшу. Он должен потребовать от Курбского что-то взамен. Наместник Ливонии может многое. Посмотрим, как дальше будут развиваться события.

– Коли измена подтвердится, то ты казнишь князя?

– Его судьбу решат Боярская дума и церковный собор. В зависимости от того, насколько велика будет вина Андрея и раскается ли он в содеянном.

– Ты можешь простить его?

– Не знаю, Дмитрий. У тебя что, все печи в доме затоплены?

– Нет.

– Жарко. Голова закружилась. – Иван распахнул ворот рубахи, внезапно побледнел, схватился за живот.

– Что с тобой, государь? – вскричал Дмитрий.

– Плохо мне, тошнит, голова… – Царь не договорил.

Судорога пробила его тело, и желчь пошла ртом. Ивана вырвало.

Князь Ургин крикнул:

– Кирьян!

Слуга тотчас появился, увидел царя, содрогавшегося от рвоты, воскликнул:

– Господи, да что ж это такое?

Ургин приказал:

– Быстро нашу знахарку Дарью сюда, да передай Лешке, чтобы гонца срочно посылал за царским лекарем.

Но Кирьян не успел выбежать из горницы. На лестнице послышались торопливые шаги, и в комнату буквально ворвались Малюта и Курт Рингер.

– Царь жив? – крикнул Скуратов.

– Жив, – ответил растерявшийся Ургин. – Да только худо ему.

– Слава Богу, что хоть жив. Лекарь!..

Но Курт уже был рядом с Иваном. Кирьян привел Дарью.

Ургин отошел к окну и оттуда смотрел, как лекарь давал пить царю что-то такое, от чего того еще больше рвало. Наконец рвота прекратилась. Рингер уложил Ивана на лавку. Царя била дрожь. Кирьян принес шубу, накрыл ею Ивана. Дарья со слугой принялась прибирать горницу.

Князь Ургин подошел к Скуратову, вытиравшему запотевшее лицо.

– Что происходит, Малюта? Откуда ты узнал про внезапную хворь царя? Я приказал послать гонца в Кремль за лекарем, но ты явился с ним, до того как приказ успели донести до сына?