– Шрам от пули остался! Вот он! Вор! Мерзавец! Врун!

А он не спеша так за калиткой исчез. Стою одна на улице, с рукавом в руке! Что делать? Бежать куда? Жаловаться кому? Как доказать, что я подлеца с Федей в кафе видела? Пошла я на автобус. А он только что уехал! У меня истерика! Плакала без остановки. Потом села в следующую маршрутку, еле-еле до дома добралась. Боже! Ворота открыты! Народ у нас во дворе толпится. Я бегом туда, влетаю на участок, люди меня увидели и замолчали. И «Скорая» стоит! Никто ни слова не говорит. Я на землю осела, говорю:

– Нашли, да? Мертвого, да?

Игорь Квасин, сосед наш, ко мне кинулся.

– Нет, нет, жив он, дышит, его увезли в больницу. «Скорую» Виктору вызвали, у него с сердцем плохо.

– Я его первым увидел, – уточнил ее муж, – мы осмотрели территорию вокруг того холма с дверью: никого. Степан сказал: «Ничего, точно найдем его, пошли дальше». А меня как иглой кольнуло.

– Надо дома внутри осмотреть!

Грелкин в ответ:

– Да они закрыты.

Но я пошел двери дергать. Четыре створки не поддались, а пятая распахнулась. На полу Федя лежит. Вот и все.

Таня подперла щеку кулаком.

– Врачи сказали, что мальчик чудом выжил. Повезло ему, погода теплая, поэтому он не замерз. Воспаление легких заработал, двустороннее. Еле-еле его вылечили. Когда он в себя пришел, я его обняла.

– Феденька, я люблю тебя.

А сын испугался.

– Ты кто?

Таня закрыла лицо руками.

– Память он потерял, – уточнил Виктор, – вообще нас забыл. Много лет прошло, Федор взрослым мужиком стал, а как маленький. Он нам просто поверил, что мы его родители, никого и ничего до сих пор не вспомнил. Учили его заново есть, пить, в туалет ходить. В младенца он превратился. Читает еле-еле по складам, арифметику знает, простую совсем, два плюс три. Но для него это огромный успех. Животных очень любит, помогает нам на ферме. Физическое здоровье у него отменное, аппетит на славу. А вот с головой…

Виктор махнул рукой и замолчал.

– Мы его куда только не водили, – грустно призналась Таня, – и к врачам, и к психологу, к разным специалистам. Наняли учительницу. Ум у него сейчас, как у пятилетки. Хитрить может. Добрый, не скандалит. К нам хорошо относится, но ничего из прошлого не помнит. Пару раз в неделю спрашивает:

– Вы мои мама и папа? А кто это такие?

Мы смирились с тем, что это не лечится. Спасибо, что жив остался.

– Понятия не имеем, что с ним случилось, – добавил Витя, – сто раз пытались выяснить, а он отвечает: «Не знаю». Если настаивать, начинает плакать. Ну, мы и решили его не мучить. Вот так и живем сегодняшним днем, о прошлом не думаем, назавтра не загадываем.

– Господь нас любит! – воскликнул Виктор, – такое утешение нам послал.

Таня смущенно улыбнулась.

– Мы с мужем хотели много детей, да не получалось. Врачи в один голос пели:

– Вы оба здоровы.

А почему тогда я никак не забеременею? Задам вопрос, доктора в затылках чесать начинают, объяснить не могут. Потом один профессор сказал:

– Господь не дает.

И мы с Виктором по монастырям, по скитам к чудотворным иконам ездили. И ничего. Когда Федя пропал, я в храм кинулась, давай Богородицу упрашивать:

– Ты мать, я сама не рожала, но мальчика своего люблю. Верни мне сына единственного.

Домой приехала, сил нет, на кровать легла, заснула, вижу сон. Кормлю кур, и входят к нам во двор четыре котенка, два беленьких, два черных. А через месяц после того, как Федю нашли, я поняла, что беременна. Родилась девочка, темненькая, в мужа. Исполнился ей год, я опять с животом. Мальчик родился беленький, вылитый мой папа покойный. Четверо у нас теперь, кроме Феди. Пара дочек брюнеток, пара сыновей блондинов. Вот как бывает. Одного ребенка у нас отняли, в неразумного превратили, а потом прекрасными детьми богато наградили.

– Мы с Федей общий язык нашли, – уточнил Виктор, – сказали себе: с виду он взрослый мужчина, но внутри маленький мальчик. Ну и ведем себя с ним, как с детсадовцем. Не обижаем, не наказываем, объясняем. Мороженое ему покупаем. Айпад подарили, он на нем живо научился в лабиринты играть. Фильмы любит смотреть про зверей.

– Одна проблема, – вздохнула Таня, – надо следить, чтобы у него свободного времени до того, как стемнеет, не было. Иначе удерет, побежит туда, где его нашли. Что ему там надо? Он всегда туда убегает. Муж за сыном придет, а тот кричит, уходить не хочет.

Фишка с баллончиком для тараканов у него новая. До сих пор он просто дрался с теми, кого в проклятом лесу видел. А вот вопрос про время для него обычный. Федя никогда не нападает спереди. Он подходит сзади, тихо спрашивает: «Который час?» Человек оборачивается, получает кулаком в лицо и падает. Отраву для насекомых он редко использует. Один грибник хотел жалобу на нас в полицию накатать, кричал, когда Витю увидел:

– Если с сумасшедшим не справляетесь, его должны у вас забрать и в дурку посадить.

Мы ему честно, как вам, всю историю от начала до конца рассказали, тот человек нас пожалел. Не пошел в полицию. Мы очень внимательно за Федей следим, он за прошлый год и в начале этого ни разу не удирал. Как сегодня утек? Это я виновата.

– Пожалуйста, не пишите заявление на сына, – взмолился Виктор, – он давно не убегал. Мы усилим контроль. Если заявление напишете, Федю в приют сдадут, он там погибнет. Мы вам все честно рассказали. Пожалейте и нас, и парня, поймите, он как младенец, хоть и здоровенный верзила. Мы вам хороших продуктов с собой дадим. Без всякой химии.

– От деревенского молока, творога, яиц отказаться невозможно, – улыбнулся Энтин. – Но мы никому ничего не сообщим, даже уехав с пустыми руками.

– Спасибо, – в один голос сказали Кругловы.

– Про друзей Федора, Лену и Пашу, что-нибудь знаете? – поинтересовалась я.

– Нет, – удивилась Таня. – Зачем они нам? И жили мы в разных местах. Они в Горяеве, мы в Потапкине.

– Я сказал вам, что заходил к их родителям, когда Федю искал, здорово они мне «помогли», – скривился Виктор. – Сейчас соберу вам что повкусней. Яйца с двумя желтками отберу.

Через полчаса, нагруженные продуктами, мы сели в машину. Таня помахала нам с крыльца, Виктор открыл ворота, подошел к автомобилю и тихо сказал:

– Запишите мой мобильный. Вдруг выясните, что с Федей в лесу случилось. Расскажете мне?

– Непременно, – пообещал Константин Львович. – Вы помните Сергея Кабанова?

– Впервые о нем слышу, – ответил фермер.

– Он одноклассник вашего сына, – уточнила я.

Виктор почесал щеку.