щелчком сбив тлеющий кончик, я бросила ее в темноту нижней площадки.

Однако вопреки ожиданиям предполагаемый стражник не окликнул меня и не велел немедленно подняться и пройти с ним в отцовскую башню. На меня даже не упал луч света фонаря, хотя стража точно не бродила по коридорам замка впотьмах.

По спине мгновенно заскользили воображаемые кусочки льда, когда я услышала, что шаги неизвестного зашуршали по ступенькам вниз, ко мне. Следовало обернуться, а, возможно, и броситься бежать, но я не шевельнулась. Навалившиеся на меня апатию и бессилие не смог прогнать даже страх, инстинкты не сработали, задавленные мрачным настроением.

– Весьма неосмотрительно бродить ночью по замку в одиночестве, да к тому же сидеть спиной к двери в таком месте, где твои крики о помощи никто не услышит.

От прозвучавшего над головой голоса скользивший по спине холод сменился теплом, и я против воли улыбнулась уголками губ, когда на ступеньку рядом со мной опустился Рабан. Лестница была довольно узкой, поэтому мы едва помещались, и его плечо плотно прижалось к моему.

– Как ты меня нашел? – тихо поинтересовалась я. То ли от длительного молчания, то ли от пары поверхностных затяжек голос прозвучал шершаво, словно у меня болело горло.

– Честно говоря, и не думал тебя искать, – так же тихо признался Рабан. – Просто мне не спалось, захотелось размять ноги, и, пока гулял, я почувствовал в коридоре странный запах. Решил проверить, а тут ты. Не хотел навязывать свое общество, но показалось неправильным оставлять тебя одну. Учитывая обстоятельства, тебе лучше не выходить из комнаты после колокола, как велел твой отец. По крайней мере, не бродить в столь отдаленных уголках замка.

Следовало парировать, напомнив, что некромант охотится и за ним, поэтому его ночные прогулки по тайным закоулкам замка ничуть не безопаснее моих. Или намекнуть, что в комнате я не чувствую себя более защищенной, чем здесь. Зато тут мало кому придет в голову меня искать. Но вместо всего этого я внезапно брякнула:

– Я не против твоего общества. Мне оно нравится.

Рабан повернулся и посмотрел на меня сквозь темноту. Я скорее почувствовала это, чем увидела. И хотя через узкие грязные окна на лестницу пробивался тусклый лунный свет, едва ли на моем лице можно было что-то прочитать.

– Правда? Никогда бы не догадался.

– Это потому что ты дурак, – меланхолично отозвалась я. – Напыщенный, самовлюбленный, высокомерный лорд-дурак.

Можно было ожидать, что он обидится или даже разозлится, но Рабан лишь усмехнулся и привычно поправил:

– Я больше не лорд.

– Значит, с тем, что дурак, ты не споришь? – не удержалась я.

– Время от времени я и сам начинаю подозревать нечто подобное, – вздохнул он. Вполне искренне, как показалось. – Мне жаль, что с Линтом так вышло. Очень сочувствую тебе. Вы успели сблизиться…

Я закрыла глаза, ощущая, как что-то острое и ржавое в груди вновь заворочалось, причиняя боль и мешая дышать.

– Не успели, но могли бы стать друзьями, – выдавила с трудом. – Если бы я не бросила его там…

Судорожный вздох оказался подозрительно похож на всхлип, но я решила, что мне плевать. Это был не тот случай, когда я могла бы спрятать чувства за привычной маской злости. На нее не хватало сил.

Рабан шевельнулся, и мгновение спустя его рука легла на мои плечи, крепко обнимая и прижимая к его груди.

– Ты не виновата в том, что произошло, – все так же тихо, но настойчиво заявил дракон. – Ты оставила его не в опасности и не в стане врага. Он сотни раз бывал в городе, в том числе один. И еще не раз туда пошел бы. Мы все ходим. Если кто и виноват в случившемся, то это я, потому что не прислушался вовремя к твоему предостережению насчет опасности, которая грозит нам всем, и не предпринял никаких мер. Колт виноват, потому что не запретил ходить в Бордем раньше. Миллиты виноваты, потому что не обеспечили безопасность горожан и обитателей замка. Да и сам Редек взрослый парень, который может за себя постоять… Ну или… мог. Ты ни в чем не виновата, даже не смей так думать.

Прижиматься холодной щекой к его груди, сквозь тонкую ткань рубашки чувствуя жар тела, и вдыхать смутно знакомый запах кожи было до того приятно, что мне даже стало неловко. Неловко и немного стыдно за внезапно отступившие слезы, вспорхнувших в животе бабочек, взволнованно забившееся сердце и пробежавшую по телу дрожь. Голос дракона успокаивал, слова давали именно то, чего мне так не хватало все эти дни, – возможность простить себя.

– Здесь холодно, ты замерзла, – заявил Рабан, наверняка почувствовав мою дрожь и неправильно ее истолковав. – Давай я провожу тебя в твою комнату.

– Не хочу, – вырвалось у меня. Чтобы не сбить его с толку, пришлось уточнить: – Не хочу в свою комнату, я там как в ловушке.

Рабан немного помолчал, скользя пальцами по моим волосам, а потом все же заставил подняться.

– Тогда пойдем ко мне.

Я не стала возражать. Очень уж мне нравилось, когда он был просто Ламбертом Рабаном, не включал лорда Ардема. Он умудрялся давать то утешение, которое уже никогда не сможет подарить мне мама, и то чувство защищенности, которое не торопился подарить отец.

Только оказавшись в гостиной дракона, я осознала, как двусмысленно выглядит мой приход сюда посреди ночи. По сравнению с коридорами замка здесь было очень светло, хотя свет давали только огонь в камине и пара небольших настенных ламп в дальних углах комнаты. И все же этого оказалось достаточно, чтобы сбросить невесомую пелену темноты, менявшую восприятие происходящего.

Я замерла в нескольких шагах от двери, прислушиваясь к собственным ощущениям и пытаясь понять, зачем вообще пришла сюда. Рабан тем временем прошел дальше, зажег торшер у дивана, добавляя света, и направился к обеденному столу.

– Думаю, тебе стоит выпить горячего чая, чтобы немного успокоиться и согреться.

Он уже занес кулак над столешницей, собираясь постучать, но я его остановила:

– Не хочу чая…

Рабан замер, так и не опустив кулак, обернулся, кажется, впервые взглянув на меня с того момента, как мы переступили порог его апартаментов. Я только сейчас осознала, что он в своем «домашнем» варианте облачения: без пиджака и с завернутыми до локтя рукавами белоснежной рубашки. Несколько верхних пуговиц были расстегнуты, но волосы – в идеальном порядке, перехвачены лентой. И эта его стать, и развернутые плечи, и горделивая осанка… Он был так хорош, что в груди больно кольнуло.

«Слишком хорош для тебя», – шепнул внутренний голос.

– Тогда что я могу тебе предложить? – тихо поинтересовался Рабан, возвращаясь ко мне и неотрывно глядя в глаза. – Чего бы тебе хотелось?

Больше всего мне сейчас хотелось отвернуться или хотя бы отвести взгляд. А еще проверить, насколько все плохо с волосами и размазались ли подводка и тушь.

– Давай сделаем вид, что я снова умираю?

Слова опять вырвались сами собой, и я испуганно закусила губу, едва осознала, что сказала. На лице Рабана промелькнуло недоумение. Но ровно на одно мгновение, спустя которое в темно-карих глазах сначала появилось понимание, а потом вспыхнул огонь.

Оказалось, что оставшееся между нами расстояние преодолевается всего в один шаг, если этот шаг делать обоим одновременно. Мы столкнулись губами, оплели друг друга руками, едва не задохнулись в долгом жадном поцелуе.

Рабан приподнял меня над полом, компенсируя разницу в росте, я машинально обхватила его ногами, пытаясь получить точку опоры. Не знаю, как ему удалось пересечь гостиную, не отрываясь от поцелуя, но секунды спустя он уже толкнул ногой дверь спальни, а потом мы оба оказались на широкой кровати, в которой я уже однажды просыпалась.

Дракон целовал жадно и требовательно, его губы то ласкали, то жалили. Руки торопливо стаскивали с меня одежду, иногда помогая мне избавить его от своей. Этой ночью в прикосновениях Рабана не было тепла, которое согревало в прошлый раз, вытаскивая меня из ледяной бездны смерти. Это был огонь. Жаркий, неистовый, иногда обжигающий до боли. Я сгорала в его пламени дотла.

И мне это чертовски нравилось.

Глава 13

Сны в ту