За окном стояла неестественная для сентября жара. С утра до ночи светило солнце, зато в комнате ведьмы было прохладно, как в погребе. Запах благовоний стелился в кондиционированном воздухе.

— Обряд женской привлекательности я сама пыталась делать, — призналась клиентка. — По книжкам…

Ирина укоризненно всплеснула руками:

— Ну как так можно! Вот зубы себе ты сама будешь сверлить? Или стрижку модельную сама себе — сделаешь?

— Нет, — клиентка покраснела. — Я так, знаете, в полночь села перед зеркалом, две свечи поставила и заговор прочитала: сидит дева краса, стерегут ее псы лютые, выйди дева краса, сядь мне на волосы. С тех самых пор здоровья у меня никакого и красоты тоже уменьшилось…

— Вот такого наделаете, а мастеру потом разбирать ваши художества, — Ирина вздохнула. — Ладно. Добудь мне фото разлучницы, фото мужа и какую-то его вещь — расческу, платок, галстук…

— А поможет? — робко моргнула клиентка.

— Опыт работы пятнадцать лет, — сурово сказала Ирина. — Лицензия, — кивнула на стену, где висела грамота с печатью. — Никто до сих пор не жаловался. Почитай хоть отзывы на сайте.

Дела шли, как в старые добрые времена: на пороге бабьего лета мужья легко поддавались привороту, юные девы хотели замуж, и всем без исключения требовались деньги. Ирине, которая с появлением демона понесла финансовые потери, приходилось теперь работать, как мул, и браться за все без разбора: отвороты, заговоры, талисманы, а попутно депрессии, неврозы, жадность и лень человечества. Она чувствовала себя попеременно ассенизатором и Айболитом; проводив клиентку, она отодвинула штору и встала у окна — в платке, как работала, и длинной белой хламиде.

Пышная, едва желтеющая липа закрывала ее от любопытных глаз. В просвет между листьями Ирина видела, или могла угадать, зеленый двор и оживленную улицу в промежутке между домами. Людей можно было узнать по голосам: мужчина говорил по телефону, пенсионерки болтали на лавочке, дошкольники визжали, гоняясь друг за другом. Девочка, прогуливавшая школу, с грохотом прокатилась на роликах, как легкий танк.

— В этом муравейнике, — подумала Ирина вслух, — каждый день кто-то рождается и умирает. Десятками, сотнями.

— Ага, — согласилась Вика, меняя благовония на подставках.

— А если знать заранее, что случится?

Вика удивленно на нее покосилась.

— Спасти человека, — веско продолжала Ирина. — Ты кого-нибудь спасала?

— Я же не ведьма, — смиренно признала Вика.

— Я не о том, — Ирина улыбнулась. — Представь, ты знаешь. И все меняешь. Они остаются живы.

— Кто?

— Все.

— Это ненадолго, — сказала мудрая Вика. — Никто не бессмертен… Кстати, я тебе твою камеру привезла, спасибо большое. И я там фотки не убивала — глянь.

Прошлой зимой Ирина купила себе фотоаппарат — неплохую цифровую «мыльницу», но с той поры почти ничего не снимала. Зато Вике, в одиночку растившей дочь, то и дело нужно было запечатлеть то Дашин школьный праздник, то пикник, то Дашу на пляже, то Дашу с друзьями в зоопарке. Всякий раз она просила камеру у Ирины и всякий раз с благодарностью возвращала.

Фотоаппарат лежал на кухонном столе. Вика упорно не «убивала» свои снимки — как будто кому-то, кроме матери и дочери, могли быть интересны все эти семейные сцены.

— Очень мило, — сказала Ирина, не глядя. Наугад пролистнула на экране пару фотографий — как обычно, Даша в разных вариантах, костер, шашлыки, тусклые дурацкие снимки, как бывает, когда случайно нажимаешь на спуск…

— Не стирай, — тихо сказали у Ирины за спиной. — Ни в коем случае не убирай с карты.

Ирина обернулась. Демон стоял у стола; едва не задев его, вошла на кухню Вика с пакетом бумажного мусора:

— Правда, Дашутка стала на меня похожей? Ох, я в школе была хорошенькая… Ты чего? Что-то не так с камерой?

— Да все отлично, — пробормотала Ирина, тупо глядя на случайный кадр: видимо, он был сделан в метро, темный, размытый, чьи-то штаны и ботинки, чья-то сумка, кто-то сидит напротив с книгой…

— У малой телефон совсем разваливается, надо новый, — доверительно заговорила Вика. — Она хочет ай-фон. Времена, блин. Дороговато получается, да и боюсь я — сопрут, отберут. Как думаешь?

Ирина дождалась, пока она отвернется, и состроила демону гримасу, которая должна была означать: и как я буду с тобой говорить при посторонних?!

— Скучала? — с кроткой улыбкой поинтересовался демон.

Ирина закатила глаза к потолку. В этот момент Вика подняла голову:

— Как думаешь, может, мне бывшего озадачить… Что с тобой?

Ирина наспех изобразила гимнастику для глаз: вверх-вниз, направо-налево…

— Викуль, обедать будем?

— Есть пирог с вишней. Разморозить?

— Давай.

По-прежнему с фотоаппаратом в руках, Ирина ушла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной:

— Что? Опять?!

— Хуже, — демон сцепил длинные ладони.

— У меня клиентка, — упавшим голосом сказала Ирина.

— У тебя проблема, — демон выглядел подавленным. — Серьезная.

Он замолчал.

— Что? — прошептала Ирина.

— Мальчик. Шестнадцать или семнадцать лет. Школьник.

Дверь за Ирининой спиной дернулась, пытаясь открыться.

— Ира, — удивилась Вика, — ты что, заперлась?

— Нет, — Ирина поспешно отошла от двери. — Извини, Викуль, мне надо срочно… позвонить.

Она вытащила телефон и направилась к окну, делая вид, что набирает номер. Демон остановился в трех шагах.

— Алло, — сказала Ирина в пустую трубку и сразу же поняла, как трудно быть артистом на сцене. — Да… Ты звонил мне?

— Я звонил, — голос демона был полон сарказма.

— И… что?

— Мальчик умрет послезавтра. В половине двенадцатого ночи.

— Ну, время есть, — она вздохнула с облегчением. — Это какая редкость, когда есть время…

Ирина выжидающе замолчала. Демон чего-то ждал.

— Э-э-э, — сказала Ирина в трубку. — Что еще о нем? Имя, телефон, какая-то информация?

— Он у тебя на фото.

— Где?!

— В камере. Ты только что на него смотрела.

— Да где же?

Она покосилась на Вику. Та с явной неохотой убралась в кухню. Ведьма снова открыла в окошке камеры случайный снимок; сидящего напротив почти не было видно: в кадр попали только ухо и плечо, да еще книжка с картинкой на обложке, с яркими буквами: «Терри Пратчетт»…

— Узнай, где и когда она снимала, — велел демон.