* * *

Ирина вылетела на середину улицы, размахивая руками; машины, вместо того, чтобы притормаживать, объезжали ее и поддавали ходу.

— Спокойнее! — кричал демон, сам очень далекий от спокойствия. — Спокойно, есть время! Нет пробок! Вызови такси по телефону!

Полная луна висела над городом.

* * *

Морщась, кромсая, Митя все-таки отрезал бельевой шнур на балконе — ножницами. Принес в комнату. Попытался связать петлю, но старая веревка была слишком толстой и несгибаемой, как проволока.

Митя открыл шкаф. Рассыпал одежду, затолкал обратно; подергал в руках тонкий шарф. Оставил.

Вывалился откуда-то и раскинулся на полу полосатый галстук с Микки Маусом. Тонкий, легкий, шелковый галстук.

* * *

— Не трое, а четверо, — бормотала Ирина. — Ты, демон… Ты что, не видел?!

— Смотреть надо было лучше, — огрызался демон.

— Кому смотреть? Ты демон! Ты должен такие вещи знать!

— Кому я должен?!

Водитель такси глядел на дорогу очумелыми глазами, но молчал.

* * *

Митя так и эдак повертел в руках галстук.

Привязал петлю к турнику в дверном проеме.

* * *

Ирина металась среди ночных дворов:

— Где здесь третий корпус? Где?!

— Я не знаю! — орал демон.

— Ты хоть что-то вообще знаешь?!

Два бомжа на лавочке удивленно переглянулись.

* * *

Митя налил себе коньяка. Выпил. Закусил лимоном.

Петля ждала.

Митя принес из кухни табуретку, коротко вздохнул, посмотрел вверх…

* * *

Ирина, спотыкаясь, бежала вверх по лестнице. Квартира восемь…

Ирина всей ладонью нажала на кнопку звонка.

* * *

Митя вздрогнул от звонка в дверь. Торопливо надел петлю на шею…

Часы показывали четыре — и десять минут. Время Часа Быка; время, когда бодрствующим сильнее всего хочется спать, а спящие просыпаются от кошмаров.

Время, когда сердечный ритм планеты прослушивается слабо.

Час Быка.

* * *

— Не звони, — сказал демон. — Только хуже будет.

— А что мне делать?!

— Три минуты осталось.

— Ты что, издеваешься?!

— Ира, если он умрет — ты умрешь тоже.

— Сволочь, — прохрипела Ирина.

* * *

Старушка в доме напротив поднялась среди ночи — накапать себе волокордина. Не стала зажигать свет, чтобы не тревожить сына и невестку.

Под лунным светом двор выглядел незнакомо и сказочно; старушка залюбовалась бликами света, играми тени, и вдруг чуть не выронила стакан — на той стороне двора, в каких-нибудь шестидесяти метрах, взрослая женщина лезла на дерево, как Тарзан. Вот она повисла и чуть не свалилась… Вот она перебралась на балкон…

* * *

Задыхаясь, Ирина вывалилась на балкон квартиры номер восемь. Через два слоя мутного стекла, через щель в неплотно задернутых шторах увидела длинную фигуру — человека на табурете…

— Стекло! — крикнул демон.

На балконе валялась рухлядь — среди прочего, отслуживший стул без ножки. Подхватив стул двумя руками, Ирина замахнулась…

* * *

Митя медлил. Перед смертью он хотел вспомнить самое хорошее, что было в жизни, но воспоминания не шли; приходили на ум какие-то ссоры, обиды, что-то незначащее, а главного — красивого — не было. Но это ведь не значило, что Митина жизнь прошла зря?!

И вот когда он вспомнил, наконец, как смеется довольная Юля, и решил, что этого хватит, — в эту самую минуту стекло, отделяющее комнату от балкона, лопнуло.

— Стоять!

Замерев, застыв, Митя смотрел, как приземляется на усеянный осколками ковер ведьма — настоящая ведьма, оскаленная растрепанная, с опасным блеском в глазах:

— Ты что делаешь, а? Ты куда залез?! Совести у тебя нет! Бога не боишься, скотина такая! А ну быстро слезай!

И Митя понял, чего он ждал всю жизнь, ради чего родился — ради этого окрика, приказа взрослого человека ему, малышу, быть хорошим.

И заплакал.

* * *

Тяжело дыша, парень остановился посреди Лизиного двора. Оглянулся:

— Этот подъезд? Или тот?

— Этот.

— Какой этаж?

— Погоди, — сказала Лиза, которую парень по-прежнему нес на руках. — Мне надо… как-то себя в порядок… Давай на лавочку.

Не споря, парень опустил ее на скамейку перед детской площадкой. Близилось утро; луна спряталась, в темных еще кронах проснулись первые птицы. Небо поблекло, готовясь принять рассвет. Фонари горели.

Лиза вытащила из сумки, чудом уцелевшей в передрягах, пудреницу. Придирчиво осмотрела нос. Наскоро причесалась щеточкой. Парень ждал.

— Ты что меня, до квартиры тащить станешь?

— А что, если ты хромая и не можешь идти? Какой этаж?

Лиза пошевелила ногой. Поморщилась и улыбнулась:

— Четвертый.

— Не вопрос.

С каждой минутой во дворе светлело.

— Мама меня убьет, — задумчиво сказала Лиза.

Парень не ответил.

— Меня, между прочим, Лиза зовут…

— Меня зовут Артур, — помолчав, ответил парень.

В кустах включился, как радио, соловей.

— Который час? — прошептала Лиза.

Артур поглядел на свои часы:

— Половина пятого.

* * *

Половина пятого; антикварные часы в квартире ведьмы пробили один раз. Расстроенная Вика спала на диване, положив телефон рядом с подушкой.

* * *

Половина пятого; Игорь принес Юле стакан воды. Она приподнялась на локте: мешала капельница.

— Можно снять эту ерунду?

— Пей.

— Это вода? А можно кофе? Или хотя бы кока-колы?

* * *

Митя Чеканкин сидел на полу своей квартиры, рядом с опрокинутым стулом. Ирина ножницами состригала с турника черно-синюю шелковую петлю.

— Как это — она жива? — бормотал Митя. — Как — жива?!

— Ты сказал ей, что пошел к ведьме, чтобы она навела на Юлю порчу?

— Сказал… — Митины губы расползлись макаронинами.