– Ой, мамочки! – вскрикнул Ник, глянув на Котикову, и повернулся к Наташе. Та стояла, приложив ладонь к груди, как и Марина, мотая головой и выпучив глаза в знак своей невиновности.– И ты туда же? Ну и жесты… – тут на кешкиной стене появился экран монитора с надписью: «С вами желает говорить профессор Громолния». – Я пропал! – простонал Ник, глянув на девчонок. Еще не успев перестроиться, они продолжали жестами доказывать свою невиновность.– Так, главное, чтобы он вас не заметил… – пробубнил Ник. В углу экрана вдруг зажглась желтая лампочка.– Поздно, он уже настроил видимость. Кешка, помешай ему немного в настройке звука! Девчонки, стойте, где стоите, и продолжайте жестикулировать. Да нет, как раньше: выпучивайте глаза и тряситесь. Да, вот так… Скажу, что купил японских болванчиков на сувениры.

Девочки, конечно, собрались возмутиться, но тут… Страшный звенящий металлом голос пронесся по всему кораблю, а на экране появилось изображение невероятно худого мужчины с запавшими щеками, костлявыми руками и зеленой кожей. Глаза его светились холодным лазурным светом.

«Кощей Бессмертный вступил в партию зеленых»,– мысленно прокомментировала увиденное Маринка. Кешка мелко задергался, моля не насылать на него смешинки в столь ответственный момент.

– Ты даже корабль ровно удержать не умеешь! – напал Кощей на Ника.– Сколько раз объяснять, что траектория полета должна быть плавной…

Заботливый Кешка переводил диалог Кощея и Ника. Девочки стояли, изо всех сил выпучив глаза, и старались успеть прочитать написанное. От этого их глаза все время бегали туда-сюда по строчкам, что еще больше придавало землянкам сходство с куклами-сувенирами.

– Профессор Гром и Мол… тьфу, Громолния,– залепетал Ник, совсем как Маринка перед Горилловной.– Это ведь про механические корабли, а у меня – биологический…

– Что?! Спорить?! – громыхнул Кощей, а потом сощурился насмешливо.– Не волнуйся, учеНик, все и так прекрасно помнят, что ты летаешь на единственном во вселенной, неизвестно откуда появившемся в природе живом космическом корабле. Не обязательно так часто подчеркивать этот факт. И я, и учеРон, и учеКэт, прекрасно это помним…

Экран теперь показывал Кощея с большего расстояния, и было видно, что рядом с профессором стоят два ребенка. Толстый мальчик, похожий на большую болотную жабу из-за зеленого цвета лица и глупого выражения глаз, и обычная земная девочка с двумя тонюсенькими рыжими косичками. Оба, как и профессор, были одеты в широченные черные плащи, с просторными капюшонами.

– Нет, я не для того говорил про Кешку, чтобы хвастать… – начал было Ник.

Оправдываясь, он выглядел еще виноватее, и мальчик с девочкой на экране препротивно засмеялись… Ник продолжил:

– Просто мой корабль – живое существо! Он сам выбирает себе характер и траекторию полета…

– Может, и ему поставить незачет по пилотированию? Может, и его лишить на целый месяц права полета? – насмешливо интересовался Кощей.

– Если хотите проверить мои навыки пилотирования, я готов держать экзамен на механическом корабле хоть сейчас, – Ник зачем-то приложил обе руки к груди и поклонился.– я не заслужил незачета!

– А что ты заслужил, дерзкий мальчишка?! – громыхнул Кощей.– Задание провалил, на связь не выходил целые сутки… Набил корабль какими-то идиотскими сувенирами,– Кощей показал в сторону девчонок,– и шляешься по космосу, будто турист. Что я скажу пренту Тетти?

– Что я провалил миссию и шляюсь по космосу, словно турист,– обреченно развел руками Ник.

– У тебя есть, что сказать в свое оправдание? – строго поинтересовался Кощей.– Нет? Тогда я открываю классный журнал. Раз у тебя нет никаких уважительных причин, то я вынужден объявить приговор.

В руках Кощея тут же возникла большая черная тетрадь.

– УчеНик! За срыв задания и расхлябанность в пилотировании, за обрыв связи с базой в самый важный момент, волею, данной мне прентом Тетти, я приговариваю тебя… Я приговариваю тебя… Кощей занес приговороносную руку над черной тетрадью.

Ник весь сжался в комок. Как вдруг:

– Нет! – раздался измененный волнением девчоночий голос из-за спины Ника.– Не делайте этого! У него есть оправдания… Кешка, переведи…

– Котикова, я же просил не вмешиваться! – процедил сквозь зубы Ник, резко развернулся и оторопел… Огромными синими глазами на него невозмутимо взирала Наташа. Послушная Маринка продолжала изображать сувенир… – Ты?! – только и смог выдавить из себя Ник, вмиг забыв о том, что девчонка может быть разумным существом…

– Что?! – еще холоднее засверкал взгляд Кощея.– Так это не куклы? И та вторая тоже? Ладно, их тоже на Юпитер…

– Та вторая – кукла! – обиженно запротестовала Маринка и с удвоенной энергией затряслась болванчиком.

Судя по всему, ей никто не поверил.

– Ну, почему я должна за тебя отдуваться? – спросила обиженная Маринка у Наташи.– Это тебе Юпитер – как курорт. Каждый день твои любимые походы в школу… А я там свихнусь, наверное… Повешусь на твоих косах. Все пленницы так делали…

Никто даже не улыбнулся Маринкиной комедии.

– Ну что за люди! – фыркнула Маринка, приземлилась в кресло, и продолжила возиться со сломанным ногтем.

– Не бойся, Марина,– невыносимо серьезно начала Наташка.– Этот благородный господин не станет никого ссылать на Юпитер. Господин ведь справедлив. Сейчас я расскажу ему правду про учеНика, и все станет на свои места. Знаете, он отлично справлялся с заданием…

Не зря Наташа была сестрой Толика Полевого. Умение успокаивать учителей оказалось свойственно и ей тоже. С интонацией очень прилежной девочки и выражением покорности на лице Наташа начала свой рассказ. Из него выходило, будто Ник – настоящий герой. Николай почти справился с заданием, но, чтобы спасти двух несчастных беззащитных девочек, вынужден был приостановить действия… А на связь он не выходил, потому что был в плену. И не где-нибудь, а у самого Виста! И сумел бежать из плена, причем спас при этом все тех же несчастных беззащитных девочек, за что ему огромное спасибо…

«Ага, прям герой героем! – хохотала про себя Маринка.– Спасает, не открывая глаз! Во сне руководит побегом и героически обходит все ловушки Виста!»

Вслух Маринка, конечно, ничего подобного не говорила, а лишь ахала периодически, чтоб подчеркнуть остроту воспоминаний и собственную беззащитность.

Лицо Кощея уже давно приняло совсем другое выражение: глаза перестали сверкать, сделались немного добрыми и влажными. Кощей вытянул откуда-то из складок плаща большой носовой платок. Мальчик и девочка с экрана последовали его примеру. Троица синхронно промокнула глаза и зашмыгала носами.

– Ох, и жалко мне тебя, парень… – сказал Кощей после Наташиного отчета.– По всему выходит, ты – герой. А по закону – негодник. Ну что ты будешь делать? Классу будет не хватать твоих выходок. Знаешь, мы все будем хлопотать за тебя. Возможно, через год тебя уже вернут в школу… Ты же понимаешь, спасение двух землянок, к тому же мелких и нетрудоспособных, вряд ли можно считать достаточным аргументом для провала задания… – Тут до Кощея дошло: – Что?! – закричал он, и глаза его снова засверкали, но на этот раз уже теплым изумрудным светом.– Ты был в плену у Виста и бежал?! Правда, что ли? Мой мальчик, я горжусь тобой! Ты безумный, самый неблагонадежный, самый бесшабашный, но… молодец! Лети домой. Корабль – в космопорт, пленниц – на обследование, сам – ко мне на отчет. Сдается мне, на днях ты будешь иметь честь говорить с самим прентом Тетти!