И, как только в салоне закончилась суета с рассадкой пассажиров, закрыли двери и самолет начал выруливать на взлетную полосу, Клавдия развернулась боком к Ладожскому, чтобы лучше того видеть, и потребовала продолжения:

–Ты остановился на том, что твой материал прошел все стадии испытаний и тестирования. Рассказывай дальше.

–А дальше,– улыбнувшись ее эмоциональной увлеченности его рассказом, ответил Матвей,– я запатентовал свой продукт и парочку побочных открытий, сделанных в процессе его разработки. А один из моих «походных» друзей-соратников, Алексей Малков, предложил открыть свое небольшое производство, фирмочку по тюнингу, как он это обозначил, туристической экипировки. Мы и так с мужиками понемногу «шаманили» свою снарягу и походную экипировку, еще до создания хамика. Улучшения и модификации, как говорится, сплошной хендмейд, которые мы, что называется, «под себя» делали, неожиданно оценили многие наши знакомые из числа таких же увлеченных трекингом туристов и часто заказывали провести и для них подобного рода улучшения снаряги и амуниции. И как-то незаметно и довольно бодро мы обросли клиентурой. Пусть это был и ограниченный круг людей, объединенных исключительно по интересам, но он довольно быстро разрастался. А тут еще и хамик появился, вызвав неподдельный интерес и спрос. Вот Малков и предложил сделать из увлечения малый бизнес, открыть фирму и поставить улучшение и модификацию на поток, пусть и небольшой, но все-таки. Как ни странно, мы довольно быстро и без каких-либо проволочек смогли открыть и зарегистрировать компанию, взять целевой кредит, подобрать подходящие площади, чтобы развернуть производство небольших партий хамика и цех по модификации экипировки. А вот что оказалось для нас настоящим нежданчиком, так это то, что заказы на нашу продукцию повалили чуть ли не косяком. Мы и заметить не успели, как обросли клиентами не только из числа своих знакомых, приятелей и их знакомых из туристической среды, а и новыми клиентами из других городов и регионов. Даже в Монголии мои названые братья заинтересовались и попросили образцы.

–А ты продолжал работать на своем научно-исследовательском производстве?– выясняла интересующие ее детали Клавдия.

–Какое-то время,– кивнул Матвей.– Все-таки хамик был не единственным направлением моей научной деятельности, и мне было интересно то, чем я занимался параллельно с его разработкой. Но потом случилась СВО.

–И что?– не поняла Клавдия, не очень удачно пошутив.– Все ушли на фронт?

–Нет,– помолчав, посмотрел на нее задумчиво Матвей, странным таким взглядом, от которого Клавдии стало даже несколько неловко за свою шутку.– Не все. Кое-кто остался. Просто неожиданно выяснилось, что хамик оказался продуктом так называемого двойного назначения. Это сразу же смекнул наш третий друг, соратник и партнер Геннадий Варов, бывший военный, полковник в отставке по ранению. Он не просто предложил, а настоял, что надо нам выходить на министерство обороны. Но имелось несколько сложных для такого предложения моментов. Во-первых, материал хоть и прошел все необходимое тестирование, проверки и положенное лицензирование, но был вообще-то дорогостоящим в производстве, из-за нескольких входящих в его состав компонентов. А второй момент: мы производили хамик весьма ограниченным объемом, а для промышленных масштабов требовались серьезные вливания и затраты на производство и отладку специального оборудования, пусть и не сложного, в основном на базе имеющегося и используемого в подобного рода промышленности, но все же. В общем, возникла куча вопросов и больших сомнений: анадо ли нам вообще во все это влезать?

–В каком смысле «во все это»?– уточнила Клавдия.– В военную операцию как таковую? Вы с твоими партнерами вообще как к ней отнеслись? Ты лично как относишься к СВО? Поддерживаешь?

Ладожский ответил не сразу. Привычно помолчал, всматриваясь в выражение лица Клавдии. Вздохнул продленно и, выдохнув, ответил совсем не прежним, повествовательным, тоном, а скорее констатирующим некие выводы, явно сделанные после подробного и тщательного осмысления ситуации и фактов.

–Поскольку я имею привычку собирать наиболее полную, какую только возможно, информацию по интересующему меня явлению или вопросу и подвергать ее серьезному анализу прежде, чем делать какие-то выводы, то и ситуацию с Украиной и началом СВО я постарался изучить как можно более досконально, на основе тех материалов и данных, которые были мне доступны. Я не буду озвучивать и перечислять все свои мысли по этому поводу и выводы, к которым пришел. Для меня очевиден один главный вывод: вданный момент уже не имеет ровно никакого значения ни мое, ни чье бы то ни было оценочное мнение и суждение по поводу начала СВО. Как не имеют значения и любые рассуждения о том, нужно ли было вообще начинать эту операцию или власть совершила глупость и надо было начинать ее гораздо раньше или не начинать вовсе. И что там накосячили военные в начале этой операции, кто виноват, и чего те же самые военные ожидали, ввязываясь в этот конфликт, а что получили в реале жестким «нежданчиком».

Сейчас это уже не важно, а подобные разговоры и обсуждения просто пустая трепотня, и не более того, причем еще и опасная. На сегодняшний момент значение имеет только один факт: Россия воюет. И это настоящая, полноценная война, которая не закончится ни завтра, ни через месяц, ни в следующем году, хоть как вы ее ни называйте: СВО или помощь и освобождение своих русских людей на Украине. Главное– это факт, что мы воюем. И воюем всерьез, по-настоящему. Россию к этому целенаправленно вели, вынуждали, провоцировали и подталкивали, и мы таки в это ввязались, поскольку выбор у нас был невелик: либо мы противостоим тому, как жестко нас продавливают, вынуждая занять одну «определенную» позицию, и защищаем несколько миллионов близких нам по крови и этнической принадлежности людей, которых уже начали всерьез «раскатывать» под ноль в тот момент,– либо отдаем свой суверенитет и перестаем быть державой как таковой. Мы оказались в ситуации невозврата, и сейчас нам необходимо выиграть не только войну, а выиграть мир. Потому что война идет не за территории, людей и ресурсы, а за само существование России, ибо совершенно очевидно: если мы проиграем, такой страны больше не будет вообще. Не будет, и все. И тогда настанет час одной из заповедей китайского «Искусства войны» Сунь-цзы: «грабь горящий дом», и Россию примутся растаскивать и рвать по кускам. А людей, населявших эту страну, то есть нас, заставят годами платить по самому большому, грабительскому счету и громко каяться, при этом жестко нивелируя до полного уничтожения под каким-либо предлогом, типа: «Ой, какая страшная эпидемия случилась в бывшей России» или «Ай-яй, люди решили попартизанить и взорвали сами себе ядерный арсенал». Не имеет значения механизм уничтожения, главное, что на месте России западным странам и Америке нужна пустая территория со всеми ее ресурсами, принадлежащими только им. Поэтому на данный момент, какими бы ни были наши убеждения по поводу СВО, мы не можем игнорировать реальность, подтвержденную настоящими фактами и тем, как развиваются события. И от мотивации всех нас и нашей заряженности на необходимость победы в самом прямом смысле зависят жизни наших близких и всех нас. Вот и все. Выстраивание исторических фактов в событийный ряд и их логический анализ приводят именно к этим выводам.