–Ты говоришь, как бабушка Софья и как Вася,– сразу же и как-то сильно расстроилась Клавдия.– Они тоже постоянно твердят о многовековой мечте Запада уничтожить Россию.– Она посмотрела на Матвея грустно-напряженным взглядом.– Ну не может же быть все до такой степени ужасно. Мне кажется, вы все чересчур сгущаете краски. Невозможно, чтобы в современной мире, в одной, в общем-то, цивилизации с теми же европейцами, с обеими Америками, с Австралией, да вообще со всем миром в целом, некое объединение стран, пусть хоть НАТО, хоть какое другое сообщество, может всерьез задумываться и стремиться реально уничтожить одну, в общем-то, сильную и не последнюю державу в мире. Это очень трудно, практически невозможно представить.– И возмутилась:– Что они, нас бомбить, что ли, ядреными бомбами начнут? Это же полный бред.

–Ну, ядреными вряд ли,– невозмутимо ответил Матвей,– хотя при определенных, патовых для них ситуациях и могут. Но отрицание реальности, Клава, никогда не являлось спасением от нее, а, как правило, лишь усугубляло ее последствия для человека, не желающего этого видеть,– сочувствуя ей, как можно более мягко произнес Матвей.– Нравится нам, не нравится, протестуем мы и отвергаем ситуацию с СВО внутренне или громогласно, но на данный момент реальность такова, какой я ее описал. Наша жизнь состоит из выбора между двумя вариантами: плохого и хорошего, а те, в свою очередь, состоят из нескольких вариантов хорошего и плохого. Но вся засада в том, что мы обязаны постоянно делать выбор– от мелкого, бытового, до глобального, способного изменить жизнь, и порой не только нашу жизнь. И если человек живет в России, считает себя ее гражданином и намеревается жить в ней и дальше, связывая свое будущее с родиной, то он обязан срочно перестраивать свое сознание и себя, чтобы делать все, что может, для победы страны в этом противостоянии. Если, конечно, он желает ей победы, а не поражения.

–Знаешь, что я тебе скажу,– завелась вдруг негодованием Клавдия.– Я стоматолог, пародонтолог и гигиенист. Все, что я умею, это лечить заболевания десен, костей челюсти и зубов у людей. Я ничего не смыслю в геополитике, и не очень хорошо знаю историю, и уж тем более ни фига не разбираюсь в политологии. Я просто делаю свое дело, и делаю его очень хорошо. И чем дело моей жизни может помочь в этой войне, я даже смутно не могу себе представить…

Она резко замолчала, оборвав себя на незаконченной фразе, и засопела, о чем-то сильно задумавшись.

Ладожский непроизвольно улыбнулся, старательно сдерживаясь, чтобы после столь пламенной речи девушки и ее явных переживаний совсем уж неуместно не рассмеяться над этой ее совсем девчоночьей реакцией.

–Мой дедушка Павел,– начала объяснение она,– благодаря которому и во имя которого я и стала стоматологом, был простым рабочим на заводе «Серп и Молот». То есть как простым, совсем и не простым, а токарем-слесарем самого высшего разряда, а когда еще и окончил заочно техникум, стал мастером цеха. Бабушка всегда шутила, что их брак– это «смычка города с деревней» или «союз пролетариата с интеллигенцией», как писали-призывали к объединению народа и его социальных слоев советские плакаты в тридцатых годах. Но про деревню бабуля несколько перегнула, дедушка был такой же потомственный москвич, как и сама Софья Михайловна, и к тому же еще и потомственный рабочий, не в первом поколении трудившийся на «Серпе и Молоте». Он в пятнадцать лет окончил ремесленное училище и стал к станку, а уже гораздо позже, женившись и имея сына, по настоянию бабули поступил на заочное отделение в техникум. Он был невероятно талантлив в своем ремесле, и его очень высоко ценили и считали незаменимым.

Так вот дедушка Павел рассказывал мне, как его отец, мой прадед Савва Геннадьевич, говорил ему о том, как они работали во время Великой Отечественной войны. Савва Геннадьевич в первый же день войны отправился добровольцем в военкомат, но его завернули, сказав: такие спецы стране сейчас нужны на своем месте, а потом еще и двойной бронью обложили, чтобы наверняка не ушел на фронт. Так вот, он говорил деду по поводу льющихся со всех СМИ на людей в девяностые годы информационных мутных потоков: «Если бы мы во время войны имели доступ к подробной информации о том, что творится и происходит на фронтах, какие военачальники как воюют, что они профукали и надурили, какие ошибки и просчеты совершает руководство страны, в чем оно ошиблось и где не доглядело, если бы нам доносили, сколько и каких предателей обнаружили в рядах того же руководства, и рассказывали, какие тайные коммерческие сделки ведутся между нашим государством и теми, которые помогают Гитлеру, и так далее, мы бы никогда не победили такого страшного врага. Потому что, вместо того чтобы полностью отдаваться работе и думать о победе и своем вкладе в нее, пусть малом, но каждодневном и честном, и делать все ради этой победы, отдавая все свои силы, всего себя, головы наши были бы заняты мыслями о том, почему так происходит, критикой руководства и ощущением тяжелейшего предательства и обмана. То есть получается, что с нас вы спрашиваете и призываете, не щадя живота своего, трудиться ради победы, а сами вон чего вытворяете… Какой уж тут трудовой подвиг! Но мы читали газеты и слушали радио, где рассказывалось о подвигах, как военных, так и трудовых, всего советского народа, единым порывом и единым духом. Не скрывали и трудностей, и тяжелых испытаний, выпавших каждому из нас, но было понятно, что мы все вместе, сплотившись и встав одной сплошной стеной, и от каждого зависит победа. И мы четко понимали: вот коварный, жестокий враг, которого надо победить во что бы то ни стало. И эта победа зависит в том числе и от меня лично». Как-то так. Они были простые люди, которые не разбирались в мелочах и нюансах военного дела, дипломатического искусства и ничего не знали про управление страной. Понимаешь?

Клавдия посмотрела вопросительно на Матвея и ответила сама:

–Я так же, как мой прадед, умею делать свое дело, и делать его хорошо, и все. Как говорилось в известном фильме: «Так что мы на поприщах трудимся». В этом месте точка. Я не смотрю телевизор и новостные программы хотя бы потому, что мне просто некогда этого делать, по этой же причине я не залипаю в новостных лентах и не читаю длинные посты в Сети, в которых непонятные специалисты дают оценку происходящим событиям и прогнозируют грядущую катастрофу. Зато бабушка моя Софья Михайловна смотрит все новости, политические ток-шоу и аналитические программы и находится в курсе каждодневных происшествий на всех фронтах, как военном, так и политическом, и на внутреннем фронте страны. Регулярно созванивается с дедом Колей, маминым папой, который такой же доморощенный политик и спец, как и бабуля, и вот они часами обсуждают все, что произошло за этот день. Знают имена-фамилии всех мировых политиков, рассуждают о необходимости срочных перемен в стране и читают мне политинформации.

–Ну и что ты так разволновалась, Клав, все ты правильно говоришь,– поддержал ее рассуждения Ладожский.– Совершенно не обязательно погружаться в каждодневные события на фронте и следить за реакцией мировых политиков на эти самые события. Главное– четко осознавать свою гражданскую позицию и свои убеждения и каким ты видишь и мыслишь свое будущее: скем и где. Ну и действовать, жить, исходя из этого понимания. Наверное, сейчас это самое важное для всех: понять, кто ты, с кем ты и чего хочешь.