от друга – я любила читать, забравшись в кресло у окна, она же располагалась за массивным дубовым столом. Мы обменивались разве что приветствиями, и всё то время, что мы проводили в библиотеке, ее тишину нарушало только шуршание книжных страниц.

Но в этот раз всё было по-другому. Не успела я переступить порог, как мадемуазель метнулась ко мне, держа в руках толстую книгу в кожаном переплете. На лице моей компаньонки было столь обеспокоенное выражение, что я испугалась еще прежде, чем она заговорила со мной.

– О, мадемуазель Бланшар, как хорошо, что вы пришли! Случилось нечто ужасное, и я не знаю, как мне следует поступить!

Ужасное? В дворцовой библиотеке, где бывали только мы с ней, его величество да старенький и совсем седой библиотекарь, который старался не докучать нам своим присутствием и передвигался по залу на цыпочках?

Я перевела взгляд на книгу, что она держала в руках. «Подробнейшее описание быта и традиций населения северных провинций Шеллара» – вряд ли что-то в этом произведении могло настолько ее взволновать.

– О, мадемуазель! – смутилась она, заметив, что я прочитала название. – Я взяла эту книгу с полки совершенно случайно.

Я догадалась, что она прихватила ее лишь для того, чтобы скрыть за нею очередной фривольный роман в тонком переплете.

– Но дело вовсе не в книге! – продолжала она. – Хотя именно из нее выпал тот листок, который я вам хочу показать. Это был обычный белый листок с едва заметными желтоватыми пятнами. Я подумала, что когда-то кто-то мог использовать его вместо закладки. Но поскольку пятна могли быть следами жира и испортить страницы книги, я не стала класть его назад, а решила сжечь в камине. Но стоило мне только поднести бумагу к огню…

Она прервалась, но мое воображение тут же дорисовало картинку. Я знала о таком способе тайнописи – мы с Бекки в детстве иногда забавлялись такими вот невинными хитростями. Хотя на самом деле это было не так-то и просто – написать письмо молоком. И именно об этом способе я и думала, когда хотела сообщить отцу то, что было не предназначено для других. Правда, я так и не решилась им воспользоваться, посчитав, что ищейкам короля он тоже должен быть знаком.

– На листке проступила какая-то надпись? – мадемуазель всё еще медлила, и мне пришлось ее подтолкнуть.

И хотя я всё еще не понимала, как найденный в старой книге листок мог так растревожить обычно невозмутимую мадемуазель, во мне уже проснулось любопытство.

– Именно так, мадемуазель Бланшар! – подтвердила она. – Пойдемте, я вам его покажу. Как только я поняла, что на нём что-то написано, я положила его на стол, побоявшись, что он рассыплется прямо у меня в руках.

Она подвела меня к столу, на котором лежал исписанный ровным почерком листок, один край которого слегка обгорел. Я подивилась умению неизвестного мне корреспондента так ловко писать белым по белому.

– Мне кажется, я должна рассказать об этом его величеству, – пролепетала мадемуазель Пикард.

А я посмотрела на нее с удивлением. Неужели какой-то старый листок мог оказаться настолько важным, чтобы сообщать о нём королю?

– Прошу вас, мадемуазель, прочтите, – почти потребовала мадемуазель и, чтобы побудить меня к действию, прибавила, – в нём идет речь о принцессе Элане!

33. Тайное письмо

Я запрыгала взглядом по строчкам. Волнение уже охватило и меня, и я едва понимала смысл прочитанного. Чтобы связать слова в предложения, мне потребовалось перечитать всё еще раз.

«Ваше величество, если ваши цели остались прежними, сделайте всё, чтобы не допустить приезда принцессы Агаларской в Шеллар до дня летнего солнцестояния. Не сомневаюсь, что ваш блестящий ум найдет весомую причину, чтобы отложить эту свадьбу на несколько месяцев. Да, король Венсан станет настаивать, возможно, даже угрожать. Но помните – если вы не отдадите ему принцессу Элану, то получите Шеллар в свое полное распоряжение без особых к тому усилий. Нужно только дождаться того дня, когда птица Сирин вернется в Бельфер – она всё сделает за нас».

Это был лишь отрывок из письма. Возможно, всего лишь черновик. Быть может, писавшему не понравилась какая-то фраза, и он предпочел взять новый лист, чтобы изложить всё по-другому.

Строки располагались в нижней части листа, верхняя же была пуста – наверно, на ней должен был располагаться текст, написанный обычными чернилами. Мне захотелось схватить листок, чтобы посмотреть, нет ли чего на оборотной стороне, но я напомнила себе, что такие послания пишутся только с одной стороны.

– Кто написал его? – спросила я, сама не зная кого – у мадемуазель Пикард вряд ли мог быть ответ на этот вопрос.

– Ох, мадемуазель, – простонала она, – если бы я знала!

Она так сильно побледнела, и я испугавшись, что она лишится чувств, усадила ее в кресло.

– Понимаете ли вы, мадемуазель Бланшар, что это означает? – она ухватилась за мою руку. – Быть может, исчезновение вашей кузины было отнюдь не случайным? Но если в этом был замешан сам его величество, то я просто не знаю, что и думать.

Ну, разумеется, обвинить в мошенничестве монаршую особу было куда сложнее, чем какую-то мадемуазель Бланшар! Но сейчас я отнюдь не обижалась на нее. Напротив, вместе с нею я пыталась понять роль Астора в этой истории.

Судя по всему, это письмо было написано несколько месяцев назад, когда день нашей с Венсаном свадьбы был еще не назначен. И написал его кто-то, кто был прекрасно осведомлен о том, что должно было случиться в день возвращения птицы Сирин в Бельфер. И наверняка это было не первое письмо подобного толка.

А что, если Астор знал о пророчестве еще до того, как герцог Дюран два года назад прибыл к нам в замок? Может быть, именно поэтому он так легко согласился на то, чтобы поменять нас с Ребеккой? А я еще удивлялась, как он пошел на участие в столь низком обмане, не побоявшись гнева короля Шеллара. Но теперь всё стало понятным – этот обман вполне отвечал его собственным интересам. И когда Астор потворствовал нашему с папенькой обману, он думал отнюдь не о нашем благополучии.

Да, в письме было не сказано, в чём заключалась цель Астора, но об этом нетрудно было догадаться – он хотел присоединить территорию Шеллара к Алькании. Но сделать это военным путем при здравствующем короле-драконе и сильной армии шелларцев было невозможно. А значит, следовало дождаться того дня, когда птица Сирин превратит в статуи и Венсана, и его приближенных. Быть может, весь Бельфер окаменеет в