– Пусть Людмила выйдет замуж за Алексея, ей кажется, что она нашла свою любовь, – воскликнула я. – У Надежды Васильевны есть деньги. Можно…

– Нельзя, – остановила меня Карина, – никак!

– Почему? – удивилась я. – Пусть Люда попробует пожить так, как считает нужным.

– Свадьба не может состояться, – вздохнула Карина. – Женя жив.

– Женя жив, – повторила я и поразилась: – Супруг Людмилы? Никитин?

– Да, – подтвердила Кара.

– Это бред, – сказала я, – его же похоронили!

– Нет, – возразила Карина. – Господи, все из-за того, что Иннокентий оказался чрезмерно жадным.

– Кто? – спросила я.

Карина издала тяжелый вздох:

– Трудно в двух словах объяснить.

– Я никуда не тороплюсь, – заверила я.

Кара посмотрела на пустую чашку:

– Еще кофе?

– С огромным удовольствием, – согласилась я.

Хозяйка направилась к плите, по дороге она заговорила, а я сидела молча, чувствуя, как с каждым услышанным словом у меня меняется прежнее мнение о Людмиле.

То, что дочь не совсем здорова психически, родители девочки, Надежда и Андрей, поняли не сразу. До восьми лет Люда вела себя, как другие дети. Была только одна странность: она постоянно обижалась на взрослых. Дня не проходило, чтобы малышка, надув губы, ни уселась в гостиной, демонстрируя всем своим видом ужасные моральные страдания. Когда Надя спрашивала у ребенка:

– Солнышко, что случилось?

Людмила трагическим тоном сообщала:

– Мне плохо.

Дочь никогда сразу не говорила о причине своего ужасного настроения, матери приходилось постараться, чтобы узнать о несчастье. И, как правило, Надежда слышала:

– Лене купили новые туфли, а я хожу в старых!

Сначала Надежда смеялась и отвечала:

– Пусть в твоей жизни будут только такие несчастья.

Потом мать вела Людочку в магазин и покупала ей там все, чего дочь хотела. Выбор вещей в то время нельзя было назвать огромным, но для жены и дочери мэра города всегда находилось самое лучшее.

Через некоторое время Андрей посоветовал жене не выполнять каждое желание дочери. Да и сама Надя уже поняла, что Люда просто манипулирует ею.

Когда третьеклассница в очередной раз устроилась на софе и стала демонстративно шмыгать носом, мать не подбежала к «несчастной», а занялась своими делами. Началась игра: кто кого пересилит. В конце концов победила Надежда, хоть ей и очень трудно было не нестись со всех ног утешать дочь.

Людочка вошла на кухню и заплакала.

– Не видишь, что мне плохо?

– Я готовлю ужин, – с деланным спокойствием ответила мать, – если у тебя неприятности, расскажи.

– Теперь не хочу! – затопала ногами капризница.

– Вот и хорошо, – подал голос отец, который именно в этот момент появился в кухне.

– Хорошо? – закричала Люда. – Тебе хорошо, когда мне плохо?

– Когда человеку плохо, он или заболел, или у него несчастье, но в любом случае никто не кричит дурниной, а рассказывает, что случилось. А ты не хочешь говорить, – объяснил отец, – значит, у тебя все хорошо.

– Нет, отвратительно, – зарыдала Люда, – у Машки есть домик Барби, конюшня с лошадью. А у меня нет!

– И не будет, – отрезал отец.

Людмила, которая впервые в жизни услышала отказ, растерялась, замолчала, а Андрей продолжал:

– У нее есть, а у тебя нет! Конец истории.

– Почему? – изумилась дочь.

– Потому что она Маша, а ты Люда, – пояснил Андрей Николаевич, нельзя получить все, что имеют другие. Невозможно. Вы с одноклассницей разные, у нее одно, у тебя другое. Ты хочешь иметь дом Барби, как тот, который есть у Богдановой?

– Да! – закричала Люда.

– Тогда учись, как Мария, на отлично, и Дед Мороз положит домик под елку, – отрезал отец, – а то у тебя одни двойки и тройки. Не заработала ты пока подарок.

Андрей Николаевич понял, что они с женой избаловали дочь, и решил изменить свое поведение. Отец хотел как лучше, но он слишком ретиво взялся за дело, в один миг закрутил гайки. Наверное, надо было действовать постепенно. И что получилось в результате? Людмила обозлилась, в семье начались скандалы. Поняв, что родители не желают более плясать под ее дудку, девочка стала себя безобразно вести, а в девятом классе удрала из дома. Ситуация усугублялась тем, что Андрей Николаевич тогда был главой Нырска. Сообщить гражданам, что его дочь не слушается отца, он не мог. Корсаков сделал заявление о том, что Людмилу… похитили.

Правду, кроме родителей, знал только Олег Сергеевич, начальник милиции, друг семьи. Он сам искал девочку и вскоре обнаружил ее в соседнем городе в подвале, в компании пьяных подростков. Андрей Николаевич опять выступил по местному телевидению с сообщением, что дочь нашлась, но она в ужасном моральном состоянии, боится выйти на улицу, поэтому будет учиться дома.

Люду заперли в особняке, к ней приезжали педагоги не из местных школ. Но никто не мог вложить в голову Людмиле знания. Когда она получила аттестат, родители всем сказали, что дочь с успехом поступила в московский институт. Но и это являлось ложью. На самом деле дочь сидела взаперти дома.

Вся жизнь семьи до переезда в столицу – это героические попытки родителей скрыть от посторонних правду. А Людмила, повзрослев, несмотря на тотальную слежку, опять стала убегать из дома, шаталась с разными компаниями, пила, вела аморальный образ жизни. Просто чудо, что в Нырске не узнали о ее «подвигах». Слава богу, тогда еще сотовые с Интернетом не появились.

Когда Андрей Николаевич освободил кресло мэра, семья почти сразу отбыла в столицу. Корсаков тщательно подготовил переезд, он понимал, что в мегаполисе никто не станет интересоваться жизнью чиновника из Нырска. В своем городе Андрей Николаевич был царем, а в Москве он мелкая сошка, и это его вполне устраивало.

Как развивались события, когда родители и дочь без тормозов поселились в столице, я уже знала от Надежды Васильевны. Но оказалось, что пожилая дама рассказала мне не все. Знакомство с Евгением – вторая попытка родителей устроить семейную жизнь дочки, отвернуть ее от алкоголиков, наркоманов, воров, шулеров, подонков, которые так нравились Людмиле.

Карина Михайловна прервала рассказ.

– Степа, я давно говорила Наде: «Люда больна, покажи ее доктору!» Но подруга не соглашалась. В конце концов Андрей внял моим советам. Людмилу показали психиатру, а потом психологу. Ты же знаешь разницу между ними?

Я кивнула.

Кара продолжала:

– Устроили консилиум двух специалистов. Психиатр сказал, что у Людмилы нет проблем по его линии, шизофрении или чего-то еще у нее нет. А душевед пояснил, что у девушки отсутствует самоконтроль. Грубо говоря, дочь Нади психологически развита лет на двенадцать. И так останется навсегда, у нее «синдром принцессы».