Закончив читать, Касум, мечтательно помолчав, устремлял на девушек вопрошающий взгляд, и те принимались наперебой его хвалить, пусть даже не поняв ни единого слова:

– Молодец, Касум, продолжай в том же духе, у тебя всё получится!

– Вы так думаете? – бормотал смущённо начинающий лирик и тут же, ободренный похвалой, восклицал:

– Тогда послушайте вот это!

И он вновь принимался за стихи, и снова девушки, не поняв ни слова, аплодировали ему, не скупясь на похвалу.

– Погоди, Касум, пройдёт время, и ты станешь знаменитым поэтом! – говорила хохотушка Лариса, незаметно подмигивая подружкам.

– Ну-у, я не знаю… – отвечал Касум. – Честно сказать, кроме стихов, я ничего больше не умею делать. И я готов сутками их писать!

– Ну и пиши! – не унималась Лариса. – Станешь великим, и… сразу задерёшь свой нос, и нас узнавать перестанешь!

– Не-е-ет! – улыбался довольный Касум. – Такого не будет. Если я стану великим, то всё равно останусь простым горцем!

Пока Лариса подтрунивала над парнем, Малика и Шурочка, улыбаясь, слушали их диалог, а по его уходе продолжали подтрунивать уже над Шурочкой.

– Ну, подруга, напрасно ты не ценишь парня! Станешь его женой и сутками будешь слушать стихи!

– Нет уж, увольте! – смеясь, отвечала девушка. – Предпочитаю что-то посерьёзней!

– А вдруг он и в самом деле станет известным поэтом? Не пожалеешь потом? – лукаво спросила Лариса.

– Не пожалею. Я хочу влюбиться с первого взгляда, а Касума я вижу по нескольку раз в день – и ничего!

– Ладно, девчонки, кончайте болтать и тушите свет, я уже спать хочу! – сонным голосом сказала Малика.

– Кстати, мы не договорили о твоём Марате! – вспомнила Лариса.

– И не надо! Всё равно, пока учёбу не закончим, ничего не будет! – ответила ей Малика.

Айша поставила на стол румяный пышный пирог с начинкой из кураги, любимый всеми детьми. Из Махачкалы приехала Малика, и домочадцы, собравшись по обыкновению за обеденным столом, слушали её рассказы о жизни столицы. Айша смотрела на лицо дочери и с удовольствием отмечала про себя, как ярко блестят её глаза и как алеет нежно румянец на щеках.

Что-то изменилось в ней, подумала мать, что-то появилось новое в выражении лица… новое и очень… счастливое.

Когда все разошлись спать, Айша присела на кровать дочери и, ласково погладив её непослушные кудри, спросила:

– Ничего не хочешь сказать?

Даже в сумраке тёмной комнаты от её взгляда не укрылось замешательство дочери, которая, поколебавшись, собралась с духом и сказала:

– Да, мама, хочу… Я… я… кажется, я влюбилась!

– Я это поняла, дочка! Поняла по блеску твоих глаз… Кто же он?

– Он… он самый лучший на свете! Ну… то есть лучший молодой человек на свете!

– А как зовут этого лучшего молодого человека?

– Марат. Его зовут Марат… и… когда я произношу его имя, то начинаю любить весь мир!

– Я понимаю тебя, доченька! – сказала Айша с мягкой улыбкой. – Как я догадываюсь, вы вместе учитесь?

– Да! И как только мы закончим учёбу…

– То что? Что будет тогда?

– Ну… тогда мы поженимся… разумеется, с твоего благословения, мама!

– Та-а-к… А вот теперь давай поговорим! – посерьёзнела Айша. – Во-первых, скажи, пожалуйста, что у них за семья?

– Не волнуйся, семья интеллигентная, и отец, и мать, оба работают в нашем институте…

– Не волноваться я не могу! То, что они интеллигенты, это, конечно, хорошо, но… интеллигенты тоже бывают разные, Малика, и я надеюсь, ты это понимаешь. А они в курсе вашей… дружбы?

– Ну… Марат пока ещё не говорил с ними, но он не сомневается в том, что они поймут и обрадуются. Он очень любит и уважает своих родителей и хочет, чтобы и я их тоже полюбила. И… кажется, я уже их люблю! – Малика покраснела и быстро взглянула на мать, желая убедиться, что та не ревнует.

Айша, словно не слыша последней тирады дочери, спросила:

– А они откуда, кстати? Из какого селения?

– Отец, я знаю, из Гуниба, а мама, кажется, из Хунзаха…

– Что ж, оба эти аула нам не чужие, но…

– Но что, мама?! После каждого слова у тебя это «но»! – в нетерпении воскликнула девушка.

– К сожалению, в жизни без «но» не бывает, моя дорогая! И ты должна понимать, что когда дело касается брака, то здесь самое важное – это принадлежать к одинаковому кругу людей и, кстати, желательно своей же нации! И надо ещё узнать об их тухуме, кем были их предки…

– Ма-а-м, ну что за предрассудки! Главное в браке – любовь… и взаимопонимание, конечно! И здесь нация не имеет никакого значения!

– Согласна, любовь, конечно же, – главное, но… ты должна знать, что когда ты выходишь замуж, то выходишь не за парня, а за весь его род. Я сейчас не стану читать тебе лекций насчёт того, что в браке много ещё других главных вещей, но…

– Опять «но», опять «но»!!! – воскликнула Малика. – Ты, когда за папу выходила, все «но» просчитала или нет?

– Ничего я не просчитывала! – произнесла твёрдо Айша. – Просто чувствовала всем сердцем, что это мой человек, вот и всё!

– Вот и для меня тоже никого, кроме Марата, не существует, мама!

– Что ж, время покажет… А пока, действительно, надо получить диплом… Между прочим, я тебе не говорила до этого, но тобою уже интересуются и Сулеймановы, и Гамидовы, и ещё несколько хороших наших семей, и они в любой момент готовы прислать сватов.

– Мамочка, умоляю тебя, не будем об этом. Я люблю Марата и… ты должна меня понять!

– Я понимаю, – ответила Айша, устремив задумчивый взгляд на ночное небо.

Как-то получилось, что о романе узнал и весь курс. Новость передавалась из уст в уста, но никого особенно не удивила, так как оба, и Марат, и Малика, были умны, красивы и достойны, составляя на редкость подходящую пару.

Они почти не оставались вдвоём, окружённые своими друзьями и подругами, но сердца их тянулись друг к другу, а взгляды и молчание говорили лучше всяких слов.

Время по обыкновению стремительно неслось вперёд, и молодые люди всё больше задумывались о дальнейшей жизни. Оба собирались продолжить учёбу, поступив в аспирантуру, и это принималось всеми как само собою разумеющееся, поскольку оба были блестящими студентами.

В один из дней, едва закончилась лекция по хирургии, Марата задержал Дибир, староста курса, сказав:

– Тебе нужно зайти к декану!

– Ладно, – ответил юноша. – А в чём дело?

– Не знаю, просили тебе передать.