Продолжая медленно подниматься ввысь на реактивных струях, «Молот» задействовал обе «химеры». И надежда на то, что он достаточно сильно поврежден при столкновении с «Разрушителем», или хотя бы на то, что у него вышел боезапас, как утверждал Рамзес, не оправдалась. Очередь одной «химеры» – десять реактивных бронебойно-осколочных снарядов. А у него – целых две. С высоты мой «Гончий» был у него как на ладони, и он, естественно, с его-то мастерством, не промахнулся. Влепил все двадцать снарядов точно в яблочко – мне в грудь… Генератор ЭМ-поля прямо взвыл, пытаясь справиться с бешеной перегрузкой, часть снарядов взорвалась, размазавшись по завесе, но остальные все-таки добрались до нагрудной брони, и сильнейший удар сотряс все огромное тело «Гончего», швырнув спиной назад.

Я сумел устоять, попятившись и отставив назад ногу, но был дико ошеломлен и дезориентирован. Потому что грудь вспыхнула от жгучей боли, словно на обнаженную кожу – живую, а не на эту НК-броню, плеснули крутым кипятком. Хотелось орать благим матом. Это и есть та самая стопроцентная обратная связь? Поврежден лишь верхний слой брони, что же будет дальше, когда от меня полетят целые куски – а именно это и происходит в боевых столкновениях ИБРов? Черт возьми, во что же я ввязался? И какой вообще смысл в такой чувствительности? Забава для мазохистов?

Не дожидаясь следующего залпа, я развернул «меха» и с позорной поспешностью рванул вдоль края пропасти бегом, лихорадочно подыскивая подходящее укрытие. И выругался, сообразив, что от растерянности помчался не в ту сторону, нужно было поворачивать обратно, за скальный гребень. Теперь поздно.

На скорости в пятьдесят километров в час «Гончий» несся вперед гигантскими шагами, с грохотом разбивая и дробя попадавшие под тяжелые стопы камни, а мысли в голове летели со скоростью космического челнока, совершающего аварийную посадку. Когда попадаешь в такую мясорубку впервые, то теряешься, это верно. Но постепенно мозг привыкает к работе в состоянии «помех». Главное – практика. А практика на Полтергейсте у меня имелась немаленькая. Просто условия были более щадящие, вот меня несколько и выбило из колеи. Ничего, приспособлюсь… Черт, как же жжет, так и хочется прижать несуществующую ладонь, чтобы облегчить боль в груди. На смену растерянности пришла холодная злость. Ну погоди, засранец, еще посмотрим, кто кого… главное, чтобы увязался следом, решив, что я действительно ударился в бегство. Повоюем.

Тревожный звуковой сигнал возвестил о захвате «Гончего» вражеской системой прицеливания. В экране заднего обзора «Молот» уже почти перебрался через пропасть и сейчас приземлялся на мой край, явно собираясь начать преследование. Ну и отлично, раз клюнул… Я уже приметил подходящее укрытие впереди – здоровенный валун, вдвое превышающий рост моего «Гончего». До него оставалось одолеть каких-то два десятка метров, и защита мне будет обеспечена.

Стопы «Молота» тяжко громыхнули о каменистую поверхность, массивный угловатый корпус плавно развернулся, и его РСЗО тут же полыхнула, выпуская обойму реактивных снарядов. Одновременно с пуском ракет ударили малые лазеры с обеих рук, спаренные с «химерами». Верхний слой брони на моем правом плече вспух раскаленным паром, подарив новую порцию жгучей, бессмысленной боли. Черт… надо было поставить позади аэрозольную завесу. Доэкономился…

Ожившая противоракетная система, ощетинившись лазерными спицами излучения, успела вспороть первую пару несущихся в мою сторону снарядов, превратив их в тугие и яркие вспышки огня, когда я, наконец, свернул в сторону, нырнув за гигантский валун. Часть вражеских ракет, несущихся буквально по пятам, взорвалась, разбрызгав поверхность валуна каменным крошевом, часть, пролетев мимо, разорвалась о скалы чуть дальше, долетевшая каменная шрапнель увязла в ЭМ-защите и, не причиняя вреда, осыпалась вниз. Лишь одна из двенадцати выпущенных ракет, сумела развернуться по крутой дуге обратно ко мне, но противоракетная система тут же разорвала ее в клочья, накинувшись на беднягу, как разъяренный пес, защищающий хозяина. Я резко развернулся вокруг оси на 180 градусов, заново проверяя целостность всего вооружения и готовя его для залпа. «Нова» – порядок, РСЗО – заряжена, энергия накопителей лазеров – сто процентов… Были и неприятные новости – диагностика состояния верхнего малого лазера «блеск» показывала, что несколько секций кожуха охлаждения пробиты и из трубчатых емкостей наружу стремительно испаряется азот, так что лазера хватит на один-два выстрела, прежде чем он расплавится от чудовищной температуры, возникающей внутри во время выстрела. Правое плечо от полученной «раны» словно онемело, потеряв большую часть чувствительности. Что ж, лучше онемение, чем дурацкая боль…

Неприятность с лазером сразу показалась мне мелкой и незначительной, когда радар тревожно предупредил о появлении в зоне досягаемости оружия еще двух «мехов» – тех самых дуэлянтов, которых я засек еще до «Молота». Я замер с поднятыми наизготовку руками, отслеживая непрерывно поступающие данные. Роботы быстро приближались к месту моей схватки с «Молотом». Проклятие, только этого мне и не хватало, они же разорвут меня в клочья, если решат объединиться. Интересно, а правилами подобная тактика разрешена? Оказалось, что да.

Только целью новых игроков оказался не я, а «Молот». Убедившись, что новоявленные противники, вымахнув из-за скал на прыжковых двигателях, сцепились с «Молотом», я выбежал из-за укрытия и помчался обратно, решив не обращать внимания на жжение в груди. Нужно было ловить момент. Я все еще мог прикончить «Молот», пока он занят другими врагами. А ему пришлось перевести все внимание именно на них – приземлившись на нашу сторону ущелья, все трое теперь кружили друг вокруг друга, обмениваясь яростными огненными оплеухами. И без того хромающий «Молот» явно оказался в проигрышном положении: НК-броня под залпами трех плазмопушек «Спринтера» и гаусс-пушки «Снайпера», не считая вспышек малых лазеров, летела от него клочьями, и, если я не успею, победа достанется не мне. Прибавив шагу, я снова навел прицельную сетку на ногу «Молота» и, как только система управления огнем выдала сигнал готовности, разрядил установки с обеих рук. Есть! Лучи лазеров вонзились точно в цель, пробив коленный сустав «Молота» насквозь, а мгновением позже подоспевший заряд «новы» – маленькое пылающее солнце плазмы, почти разорвал колено надвое. Нога «меха» подломилась, и он начал заваливаться на бок…

Водила «Молота» недаром был элитаром. Огненные струи прыжковых движков вновь вознесли его в воздух, оттянув момент поражения – по правилам робот, лишившийся ноги, автоматически выбывал из игры, но пока он не коснется земли, он мог сражаться. Эти секунды решали все – или «Молот» сверхудачным, но маловероятным попаданием завалит какого-нибудь противника и симулятор «оденет» водилу (как там его зовут – Марс?) в новенькую оболочку, позволив тем самым остаться в игре, или…

В общем, все предельно ясно.

До места схватки оставалось метров сто, и я выпустил ракеты, целясь в сопла прыжковых двигателей на ногах «Молота». На этот раз я был абсолютно уверен, что не промахнусь, и собью упрямца на землю, где ему давно пора быть.

В этот момент «Молот» взорвался.

Я резко остановился, глубоко вспахав лапами землю.