– Я удивлена, что вы меня узнали.

– Вы шутите! Раньше я каждый день смотрел «На моей улице». Однажды, когда еще учился в школе, три месяца пролежал дома с инфекционным мононуклеозом[13]и только этот сериал и смотрел. Когда поправился и пошел в школу, просил маму записывать новые серии и смотрел их, когда возвращался домой. За два года не пропустил ни одной. Я не говорю, что это самый лучший сериал… – Он глянул на нее, смутился. – Извините… я хотел сказать, сериал малобюджетный, правда? Это не «Жители Ист-Энда»[14]или «Улица Коронации»[15]. Стены шатаются. Я думал, что они экономят на декорациях, чтобы платить актерам много денег.

– Если бы, – Эмма смягчилась. Она сожалела, что едва не набросилась на фотографа с кулаками: он казался совершенно безвредным. – Вы бы удивились, узнав, как мало платили в том сериале. За исключением парня, который играет Майлса. Он получал вполне пристойно.

– Вы шутите! Майлса Макадэма? Его играл не актер, а манекен.

Эмма рассмеялась.

– Странно, что вы не получали приличные деньги. Поэтому вы ушли из сериала?

– Нет, мне просто захотелось чего-то другого. Поэтому я перебралась в Лондон и попробовала свои силы в театре.

– Круто. А что вы потом делали?

– Вы задаете слишком много вопросов, – с улыбкой ответила Эмма.

– Я практикуюсь. Хочу стать журналистом. Так что вы сделали, уйдя из телесериала? И ответ должен быть достойным… Я так горевал, когда вы ушли. У меня не было никаких сомнений, что вы лучше всех.

– Спасибо, – Эмма покраснела.

– Это чистая правда.

– Я сыграла в нескольких спектаклях. Недавно проходила прослушивание для музыкальной комедии.

– Вау! Эмма Холден на большом экране… И когда выходит фильм?

– Дело в том, что на второй отборочный тур я не пошла. Не смогла.

– Это ужасно. – Он покачал головой. – Но я уверен, все образуется.

– Спасибо, вы очень добры.

– Так я могу оставить фотографию? – он улыбнулся. – Вы не хотите засветить пленку, разбить фотоаппарат или дать мне в нос?

– У вас не цифровая камера?

– У меня есть и цифровая, но иногда, как сегодня, я использую обычный фотоаппарат с пленкой, потому что мне нравится ожидать в предвкушении, не зная, хороший получился кадр или нет.

– Понятно. Не волнуйтесь. Я не заставлю вас засвечивать пленку.

– Спасибо. – Он протянул руку. – Я – Эрик, но вы также можете называть меня вашим поклонником номер один.

– Он так и сказал? – спросила Лиззи.

Эмма кивнула.

– А потом дал мне номер своего мобильника. – Они сидели за кулисами театра «Лицей», забившись в темный уголок между декорациями и стойками с одеждой, где им никто не мог помешать. Эмма пришла в театр буквально за несколько минут до перерыва репетиции мюзикла, в котором Лиззи получила одну из главных ролей.

Подруга скорчила гримасу.

– И зачем он дал тебе номер?

– Не знаю. Он мне не сказал. Просто сунул листок.

– Свой номер ты ему, надеюсь, не дала?

– Нет, разумеется, нет.

– Хорошо. Может, фраза – всего лишь совпадение? – предположила Лиззи.

– Да, я в этом уверена, – ответила Эмма. – Но эта его фраза меня перепугала. Я и так была на взводе, после того, как он сфотографировал меня.

– Похоже, еще один чудик… Ты его не поощряла? А то еще начнет преследовать тебя.

Эмма вновь прокрутила в голове встречу с фотографом – не без чувства вины, поскольку смеялась над его шутками и с удовольствием внимала лести.

– Нет, не думаю. Да и не кажется он ку-ку. Забавный парень. А то, что увидел меня в парке, – чистое совпадение. Я лишь в самую последнюю минуту решила там побегать, так что он не следил за мной. Думаешь, мне следовало сразу отбрить его?

– Наверное, нет, да и не получилось бы у тебя. Ты для этого слишком хорошая. И не должна позволять далеко не радостным событиям прошлого изменять тебя к худшему.

– Ты права.

– Но толика безумия в нем наверняка есть, если он каждый день смотрел «На моей улице», – добавила Лиззи. – Я хочу сказать, это ведь был ужасный сериал, не так ли?

– Скорее, да, чем нет, – с улыбкой ответила Эмма.

– Эти качающиеся декорации стали классикой жанра. – Лиззи усмехнулась. – А помнишь, как на одного персонажа набросился медведь, сбежавший из зоопарка? Все понимали, что это человек в медвежьем костюме, потому что ясно видели молнию на его спине.

– Я и забыла всю эту убогость, – рассмеялась Эмма.

Лиззи всмотрелась в нее.

– Приятно вновь видеть твою улыбку, это правда. Понимаю, тебе будет нелегко следующие несколько месяцев, а может, и дольше, но я буду рядом и помогу преодолеть все трудности.

– Спасибо, Лиззи. Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Да перестань. Для этого и нужны подруги: я лишь выполняю свой долг. – Она оглянулась. – Вот-вот раздастся звонок. Босс не позволяет нам расслабляться.

– Ты прекрасно справляешься с ролью. Поешь и играешь выше всяких похвал.

– Спасибо. – Девушка улыбнулась. – Стараюсь, как могу.

– Правда, Лиззи, ты – чудо. Заворожишь зал своим…

– Глубоким декольте?

– Я хотела сказать про голос, но, раз уж ты это упомянула, наряд у тебя фривольный. Разве это шоу не для семейного просмотра?

– Многие семьи будут сидеть на галерке. С такого расстояния нужен бинокль, чтобы что-то разглядеть. Хотя там, возможно, бинокли будут выдаваться бесплатно… только для папаш… Не помню.

– Я знаю, это звучит ужасно, но ведущая актриса, вышедшая из постановки, – возможно, тот самый шанс, который тебе требовался.

– Ты права, – кивнула Лиззи. – Я люблю Джессику и сожалею, что ей пришлось уйти, но для меня все получилось как нельзя лучше. Если, конечно, я выучу роль. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала.

– Все получится. Я не заметила никаких проколов, когда слушала тебя.

– Только потому, что я умею их скрывать. Я же профессионал, – отшутилась Лиззи. – К сожалению, этого не скроешь от режиссера, и до твоего прихода он устроил мне порку. Пригрозил, что петь в хоре для меня будет счастьем, если я буду пропускать или менять текст.