– Скоро отправимся?

Тот ответил:

– Да скоро, минут 10 еще.

Кивнул в знак благодарности. Выбрал пустую лавку в самом центре вагона. Устроился, прислонив голову к окну, подложил руку под голову. Внутри было спокойно, тепло, тихо. «Я ведь и правда могу думать, что я никогда не ошибался…»

Под эту мысль меня проглотил спокойный сон.

Поворот дороги не будет концом пути, если вы не откажетесь повернуть.

– Где Максим?! Где он?! – Мой начальник ворвался в кабинет и забесновался в нем.

– Я не в курсе, Михаил Андреевич, – развела я руками.

– Светлана, в чем дело? Почему вы не знаете о том, что делают ваши подчиненные?

Хотелось ответить: «Потому что у меня должность менеджер по персоналу, а не нянька!», но я успокаивающе сказала:

– Вышел, наверное, на обед…

– Какое «на обед»? Его с утра нет.

Вот оно как… Может, что случилось? Я и правда стала переживать за Макса.

Увидев мое встревоженное лицо, мой руководитель понял все так, как хотел сам.

– Правильно, что нервничаете. Это ваша прямая зона ответственности!

– Все будет сделано, Михаил Андреевич. Я прямо сейчас его найду и доложу вам.

– Вот так-то лучше. У меня новый тендер с утра, именно на вентиляцию, а его нет. Что это за разгильдяйство! – он вышел и хлопнул дверью.

Ясно, как Божий день, что дело не в Максе и не в тендере. Никакой срочности и в помине не было. Что-то случилось у нашего руководства. Вернее, кое-что. К гадалке ходить не надо: утром примчалась разгневанная жена и трясла мобильником нашего шефа, очевидно, забытым дома. Роман с секретаршей не остался незамеченным.

Вот и срывает злость как может. Можно так и попасть под горячую руку.

Я набрала Макса. Некоторое время шли гудки, потом заспанный голос ответил:

– Алло, Свет. Все в силе.

– Да я не про это, Макс! Ты что там, спишь что ли?

Максим легко согласился.

– Сплю. Из-за города еду, нужно было срочно сорваться. Вот и задремал в электричке.

– Короче, тут тебя ищет шеф. Рвет и мечет. Ты тут ни при чем, его, похоже, жена с Ленкой запалила. Можешь попасть под раздачу.

– Уфф! – Максим шумно выдохнул. – Ладно, все решим. Передай ему, что буду через час и сразу к нему.

Я зашла в кабинет начальства.

– Максим через час будет у вас.

– Пусть поторопится!

– Обязательно. Будет спешить, как может.

«Да-да, побежит впереди электрички».

Я аккуратно прикрыла дверь.

Прошла мимо пустого места секретарши. Вышла в коридор, направляясь к лифту. Мне нужно немного подышать свежим воздухом. Столько чужого негатива совсем ни к чему. Пройдусь. Сделаю парочку упражнений. И вернусь умиротворенной. Это состояние все чаще сопровождает меня. И все меньше событий выбивают из колеи.

В лифте посмотрелась в зеркало. Брюнеточка. Ровное каре. Очечки в черной оправе. Мейкапа в меру. Строгая юбка, белая блуза. Каблучки. Фигура – отпад. Непонятно одно: что такая красотка нашла в этой сомнительной конторе?

Ответ прозаичный: да, я продвинулась в личном плане. Сильно. Освободилась от семейных сценариев и ограничений. Ведь, если выслушивать с детства, что в тебе уродливо все: от кончиков пальцев на ногах до излишне жидких волос, уверенности в себе не прибавится. С такой самооценкой будешь верить, что единственная возможная для тебя перспектива – это выскочить сразу после школы замуж за уродливого неудачника из семьи алкоголиков, терпеть побои, пьянки и измены. Что я, собственно, и сделала. Родила ему ребенка. Схватилась за нелепую идею «Второй ребенок спасет этот брак». Еще раз родила.

В какой-то момент не выдержала, вдруг резко, в одну ночь, стала сильной и выгнала этого чудака на букву «м» из дома, запретив даже близко подходить к детям. Открыла свою студию танцев, превратилась из домохозяйки в зубастую бизнес-леди. Заработала на море детям, машину себе и лучшего психотерапевта города раз в неделю, который-то меня и вытащил. Не окончательно, но показал направление.

Да, я вырвалась из сибирской провинции в, безусловно, лучший город России, продав жилье и бизнес. У моих малышей будет кардинально другое будущее. Но у меня внутри еще море невыплаканных слез по той жизни, в которой я скрипела зубами, выла, но ничего не меняла. Скорбь по впустую потраченным годам жизни, что обмену и возврату не подлежат.

И пока грусть по упущенной жизни со мной, пока маленькая испуганная девочка внутри не успокоилась и не начала счастливо улыбаться – я буду продолжать обнаруживать себя в странных ситуациях. Пустые работы, нелепые романы без продолжения – сейчас мои сценарии жизни.

Как сказал однажды мой психотерапевт: «Главное – принимать естественную скорость своих перемен. Одна женщина может родить ребенка за 9 месяцев, но 9 не смогут это сделать за месяц».

Конечно, себя нельзя винить. Ведь я просто была наивной. К примеру, думала, что моя история – исключительная, а в других семьях царит мир и покой. Мой терапевт привел меня в чувство, рассказав примеры из практики, от которых волосы стали дыбом. Одна общается не только с мужчиной в статусе любовницы, но и с его женой. Та приходит каждый раз, как женщина порывается уйти, и просит их не бросать, ведь он совсем потеряет вдохновение, и семья «по миру пойдет». У другого жена относится к нему как к финансовому придатку, спит с другими и не скрывает этого. Третья потеряла мужа 20 лет назад и до сих пор хранит его вещи. Верит, что он вот-вот зайдет в дверь.

«Она до сих пор как будто таскает его труп с собой», – описал последнюю ситуацию мой специалист. Да, он был циничный, как доктор Хаус, зато правдивый и прямой. Мне этого как раз не хватало.

Я помню, как разом начала замечать людскую боль. Поджатые губки симпатичных, на первый взгляд, мужиков, таящие детские обиды. Неестественно выкрученные плечи, вдавленные грудные клетки – раздавленная любовь к себе. Опущенные уголки женских губ, потухшие лица и серый цвет несчастья, которой не спрятать даже за бронзовым загаром. Я проплакала полгода, почти не выходя из дома, – было больно за них всех.

Вспоминаю момент, прозвучавший выстрелом в пустом сводчатом помещении, – когда психотерапевт сказал, что работать больше со мной не будет. Сообщил прямо, что все инструменты у меня есть, а если мы продолжим, он превратится в мои костыли или любовника. Такой была его профессиональная этика.

Тогда мне ничего не осталось, как справиться самой. И я справилась.