Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На протяжении всего пути Игнат не решался включать фары дальнего света, чтобы не выдать своего присутствия, и ему осточертело щуриться, дабы не угодить колесом в яму или — еще хуже — на неожиданном повороте не слететь в кювет.
На горизонте уже виднелась тонкая полоска света, разгонявшего темноту. Ту самую темноту, которая до сих пор, как бы Игнат на нее ни роптал, успешно укрывала их от врагов. Было очевидно: через полчаса рассветет настолько, что машину придется оставить. И дальше двигаться пешком. Это безусловно делало их «путешествие» более длительным. Но только таким образом они могли избежать риска быть обнаруженными. Пару раз они останавливались, чтобы залить в бак топлива. Для этого им пришлось прихватить из локации несколько больших канистр, занявших почти весь багажник. Вот он — минус длительных поездок.
Игнат представить себе не мог, что меньше века назад автозаправочные станции стояли на каждом углу, и люди обходились без всех этих емкостей, содержимым которых пропах теперь весь салон. Не помогали даже открытые настежь окна и прохладный ночной воздух.
Игнат пообещал себе в следующий раз отправить на разведку Берта, который и заварил эту кашу. Хотя младший брат, вероятно, пошлет его куда подальше, не стесняясь в выражениях. Звездоносный капитан не соизволит поднять свой холеный зад без особого приказа от главы локации, коим Игнат не являлся. Пока что.
Тесла лениво потянулся, как большой кот, но в его движениях оставалась едва уловимая скованность с правой стороны тела.
— Как твоя рука? — с напускной небрежностью спросил Игнат.
— Ничего нового, — покосился на него Тесла. — Сейчас работаю над чертежами и пытаюсь изменить крепеж. Понятия не имею, как дед вообще умудрился спроектировать нечто подобное. Гениальный человек.
— Совсем никакого прогресса? — вежливо посочувствовал Игнат, прекрасно зная, каково быть обездвиженным.
Некоторое время назад он даже завидовал своему другу. Семь долгих лет. Если точнее, семь лет, пять месяцев и четыре дня. Еще бы! Ведь Тесла мог вставать на ноги, ходить и не был вынужден сносить унижение из-за невозможности самому выполнить простейшие действия по уходу за собой и удовлетворению базовых потребностей организма. Обездвиженный ниже пояса, Игнат отсчитывал каждый день, проведенный в инвалидной коляске. Еще тогда он пообещал матери, Розе и в первую очередь самому себе однажды все-таки подняться и больше никогда ни от кого не зависеть. В итоге Игнат смог, он справился. У Теслы же не было такой возможности — отрастить новые позвонки и руку не под силу ни одному человеку.
— Знаешь, я подумываю оставить эту затею, — пожал плечами Тесла. — Надо радоваться тому, что есть. Технарю ни к чему красота и физическая подготовка. Зато представь, какая прелесть — когда вы станете стариками с артритом, мне будет достаточно смазать суставы машинным маслом.
— Главное, чтобы оно у тебя не подтекало, — съязвил Игнат.
— Один — один. Как я посмотрю, характер у тебя с возрастом не улучшается, — фыркнул со смеху Тесла. — Видимо, гены. У вас в семье они как-то неравномерно распределились. Берт и Виктор — милейшие товарищи. Но стоит взять тебя или ту же Виолу…
— Тесла, — предостерег Игнат, — ты сейчас ступаешь на скользкую дорожку. Не забывай, что говоришь о моей сестре.
— Двойные стандарты. Тебе намекнуть, как со стороны выглядят твои претензии к ней?
— Я ее брат. Мне можно.
— Да ни черта. Что за отношение такое, когда не даешь в обиду, но обижаешь сам?
— Отношение… называется семейными ценностями, — прочистил горло Игнат.
— У всего в нашем мире есть два имени. Одно красивое, второе настоящее.
— Ты и сам хорош. Я не понимаю, почему ты так взъелся на Виолу, — ненавязчиво попытался он подобраться к интересующему его вопросу.
— Слишком рано она начала показывать зубки, вот только они у нее еще молочные, — отозвался Тесла, избегая прямого ответа. — То ли вседозволенность сказывается, то ли влияние Дога с Бертом.
— Просто Виола… еще молодая. Ты ее провоцируешь, — даже понимая иррациональность своего порыва, Игнат ничего не мог с собой поделать. Потребность защитить Виолу от всего и вся была слишком сильна — от обвинений, от мужчин. Если бы еще можно было защитить ее от взросления…
— Я всех провоцирую, — снова фыркнул Тесла, — но остальные не заводятся с полуоборота, поэтому злить их не так весело.
А вот и чистосердечное признание подоспело на пару с саморефлексией. Игнат знал, что Тесла с его идеальными манерами позволял себе изъясняться открыто только с близкими людьми. В ином окружении галантный блондин был непроницаем, спокоен и вежлив до тошноты, тем не менее, умудряясь выводить людей из себя и, кажется, наслаждаясь этим.
Честно говоря, Игната не особо радовало входить в круг чьих-либо приближенных. Ему не нравилось и не требовалось ни говорить по душам, ни получать оценку своих действий.
Заметив воцарившуюся тишину, Игнат не спешил продолжить разговор. Он предпочитал молчание пустой болтовне.
В детстве они с Теслой дружили, затем их объединила трагедия. Но детство прошло, раны затянулись, оставив после себя лишь горечь. Порой бывает, что с годами судьба разносит друзей на разные полюса. И тогда проще найти тему для беседы с незнакомцем, чем искать утерянные точки соприкосновения и огибать знакомые острые углы, о которые в далеком прошлом было набито немало шишек.
Ровно через полчаса Игнат снова взглянул на карту и перед следующим перекрестком свернул в лес. Машину затрясло на ухабах. Несколько раз еще она подпрыгнула на заросших травой кочках и вскоре, выбравшись из чащи, остановилась на небольшой прогалине.
Заглушив двигатель, Игнат выбрался из салона, натянул перчатки и подошел к капоту. Он поднял крышку и, повозившись под ней, достал маленькую деталь, которую спрятал в карман.
— Предусмотрительно, — хмыкнул Тесла.
— Когда у нас в прошлый раз угнали машину, я поумнел. Очень удобно. Без реле не уедешь, и мы сразу услышим, если кто-нибудь попытается завести двигатель.
— Неплохо, — потер подбородок Тесла и, присев, открыл свою сумку. — Теперь мой выход, — он достал тепловизор. — И что бы ты без меня делал?
— Забрал бы твои приборы и взял с собой Дога. А теперь пошли.
****
Выйдя из леса и остановившись на возвышении, Игнат с Теслой увидели метрах в ста перед собой ворота. В былые времена они наверняка были достопримечательностью, настоящей гордостью города — высокая арка, изящный изгиб, искусная ковка. Сейчас ворота имели вид довольно плачевный. Створки давно отвалились. По пилонам поднималась растительность, словно утягивая вниз всю конструкцию. Арка тоже оказалась повреждена временем. Игнат рассеянно задался вопросом, сколько лет потребуется, чтобы
