— Верно-то оно верно. Но логичнее дождаться пробуждения Берта.

— Мы потеряем драгоценные дни, — отмахнулся Игнат. — Я хочу поехать сейчас.

— Плохая идея. Опасное дело. Ты и сам знаешь, что окажешься на чужой территории, в разрушенном городе. Вероятно, потеряешь людей. Вас просто превзойдут численностью. Не факт, но… — покачал головой Тесла. — Филипп в жизни не выделит тебе отряд. Да ты и не солдат, не имеешь опыта командования. Или у вас военная полиция начала выезжать на разведывательные операции? — он даже не скрывал своего сарказма.

— Я уже все решил, — отрезал Игнат, проигнорировав аргументы и шпильку своего приятеля. В такие моменты он особенно жалел, что Филипп до сих пор оставался у власти. Имей Игнат его полномочия, сейчас мог бы приказать любому отряду, да хоть всем подразделениям разом. — Поеду один, — вслух подытожил он.

— Филипп не позволит, — покачал Тесла головой.

— Не позволит, если узнает сейчас.

«Конечно, рано или поздно отец все равно поймет. Разозлится. Выдумает какое-нибудь символическое наказание. Ну, отстранит на пару дней. И что с того? Мелочи жизни. Мне как раз не помешает выспаться и разобрать отчеты», — решил Игнат.

— Ты точно спятил. Я тебя понимаю, но не превращайся в ищейку, бездумно несущуюся на запах крови.

— Я главный дознаватель. Та же ищейка, — равнодушно отмахнулся он.

— Тебе жить надоело? И что же ты надеешься там найти? Бесполезное дело. Сам знаешь, что к нашему приезду убежища всегда бывают пусты, зато взрывчатка порой там попадается.

— Тесла, ты сам себе противоречишь, — начал раздражаться Игнат. — Так дело бесполезное или опасное? Ты уж определись.

— Как и любая война, — Тесла пожал плечами. — Опасное и бесполезное. Значит, у меня нет шансов тебя переубедить?

Игнат выразительно посмотрел на друга детства, без слов сообщив об окончательности своего решения.

— Ясно, — удрученно вздохнул Тесла. — Но сначала давай зайдем к твоим родителям, я обещал им. Иначе София к нашему приезду закипит. Не хочу еще раз увидеть ее разозленной. По дороге сюда я пересекся с Филиппом. Говорит, скоро она сменит его в больнице, но пока еще дома. Хотя бы отметимся перед отъездом, — он поправил на плече дорожную сумку.

— Постой-ка, — озадачился Игнат. — Ты будто бы собрался со мной.

— Ну да. Почему нет? Не зря же спешил. А так хоть что-то интересное. С корабля на бал и обратно на корабль. Конечно, я предпочел бы отдохнуть перед дорогой, но поскольку за рулем будешь ты, заодно и отосплюсь.

— Тесла, — предостерег Игнат, — не стоит тебе лезть в разведку. Серьезно. Ты же понимаешь, что может начаться…

— Да брось, — отмахнулся тот. — Я уже большой мальчик. К тому же прихватил с собой игрушки, — он с кривой ухмылкой похлопал по своей сумке. — Или ты в процессе так называемой разведывательной операции собрался все замки сносить гранатой? Как раз протестирую новенькое оборудование в полевых условиях. Мечта изобретателя, иначе не назвать! — с театральным восторгом добавил Тесла.

Игнат сжал пальцами переносицу.

Он признавал правоту Теслы и хотел поехать с тем, на кого можно положиться. Брать с собой Дога он не мог. Игнат прекрасно понимал, что здоровяк разозлится и обидится, но с учетом его ранения и странного поведения… в последнее время и без того нервный парень то и дело становился буквально неуправляемым… что было неплохо, на самом деле просто отлично, но лишь в бою — никак не в разведке, где важнее всего скрытность и самообладание, когда нельзя выдавать себя, что бы ты ни увидел.

Говоря откровенно, Игнат боялся, что рано или поздно Дога все-таки переклинит. Угрозу в нем видели практически все. Он давно балансировал на грани между здравомыслием и сумасшествием. Игнат понимал: одно неверное движение, шарики заедут за ролики, и начнется кровавый ад.

Хотя именно Дога Игнат ценил как никого другого.

У него было мало настоящих друзей. Особенно после взрыва, оставившего на нем шрамы и парализовавшего на долгие годы. После трагедии и последовавших за ней лет Игнат разучился подпускать к себе людей, возведя ожесточенность и отстраненность в ранг искусства.

В итоге из друзей осталось лишь двое. И у каждого была своя собственная история.

«Разные события, — думал Игнат, — привели их к одному результату — ущербности, которую ни один из них не желает признавать».

К сожалению, Дога не могло исцелить ни время, ни лекарства, ни что-либо другое во всем мире. Игнат подозревал, что тому не поможет даже лоботомия.

А Тесла… лежал на соседней койке. Пускай его не парализовало, но он лишился руки и повредил несколько позвонков. Тряхнув головой, Игнат отогнал угнетающие мысли и вернулся к предложению Теслы.

С одной стороны, этот гениальный блондин творил чудеса с электроникой и мог взломать любой замок. С другой — был единственным наследником своей семьи и технической локации. В случае его гибели прервется линия как в наследовании, так и в политике. Но имел ли Игнат право мешать взрослому разумному мужчине самостоятельно принимать решения? Особенно если эти самые решения были выгодны самому Игнату.

— Ладно, — вздохнул он. — Так и быть, давай зайдем к родителям и поедем.

— Я знал, что ты согласишься, — ухмыльнулся Тесла.

Погруженный в раздумья, Игнат не заметил, как они дошли до родительского дома — двухэтажного здания с белыми кирпичными стенами и большими деревянными ставнями. Дом отличался от большинства строений городка размахом и красотой, как и подобает жилищу лидера. До Третьей мировой здесь было шикарное поселение для богатых любителей лыжного спорта. Их виллы восемьдесят лет назад занял высший офицерский состав со своими семьями. И уже затем, по мере того как подрастали дети, а численность вооруженных сил росла — часть жителей ближайшего поселения то и дело изъявляла желание присоединиться к защитникам нового мира, — в военном городке пришлось возвести множество зданий, но уже попроще — зачастую одноэтажных, из обычного кирпича.

Памятуя, что мать до ночи не запирала замок — что немудрено с таким количеством детей, — Игнат просто повернул ручку и толкнул дверь. Тесла последовал за ним. Они прошли через гостиную в просторную кухню на звонкий стук поварешек о стенки кастрюль.

При виде изящного силуэта у плиты Игнат немного расслабился.

Даже за готовкой София была изысканна и напоминала статуэтку, отлитую из стали с примесью платины — несгибаемый стержень, ювелирная скань. С течением лет ее золотистые волосы так и не тронула седина, и сейчас они ниспадали до пояса в наскоро заплетенной косе. Льняное платье на тонких бретелях было простым, лишь добавляя образу легкости. Игнат подозревал, что, надень София холщевый мешок, она все