— Которые заняты преимущественно тем, что собирают компромат и гадят друг другу?

— Приблизительно так. Но, — поднял вверх палец, — и тот, и другой кланы, что они представляют, на мятеж не пойдут. Им этого просто не надо, и так все имеют.

— Номер четвертый?

— Сначала о пятом номере, потому что четвертый по статусу — это я.

— Ух, ты, — восхитился Большаков. — Небось генерал уже или пока полковник?

— Всего-навсего подполковник, — горько усмехнулся Артем. — Самый старый в нашем заведении.

— Как это?

— Да так. Повторяю, я здесь чужой. Именно поэтому у меня максимум обязанностей, за которые строго спрашивают. И меньше всех прав. Каждый мой приказ исполняется только с одобрения вышестоящих. Такие вот дела.

— Так что там с пятым номером?

— С пятым-то? — и вдруг замолчал. — Командир, я идиот!

— Самокритично. А нельзя ли поподробней?

— Номер пятый представляет мелкие кланы на севере страны. Они там много лет бунтовали, даже отделиться собирались, дело чуть до гражданской войны не дошло. Туда, помнится, даже войска вводили. Сейчас притихли вроде. Кстати, этот самый пятый номер — дальний родственник нашего премьера, тот тоже оттуда. Тихое забитое существо под каблуком у президента.

— И кто такой этот ваш пятый?

— Ничего особенного. Когда-то трудился в должности участкового, после умеренно бандитствовал. Тогда там все этим занимались.

— Кто у него в подчинении?

— Хозяйственный блок.

— Хотя бы парочка подразделений боевых счетоводов имеется?

— Ни одного, но это ничего не значит. На малой родине у него стрелков хватает, только свистни. И оружия до сих пор навалом.

— Вот он и свистнет. Если мы, конечно, все правильно посчитали.

— Думаю, да. — Артем покачал головой. — И как это я ушами-то прохлопал?

— Наверное, занят был сильно.

— А то! Второй месяц по личному приказу нашего главного все силы брошены на разработку антиправительственного подполья и его зарубежных кураторов. Самое интересное, почему-то из Киргизии. Я, как водится, — ответственный. Чтобы было, с кого спросить.

— И как?

— Да никак. Просто кое-кто решил прогнуться. Потому что кухонные трепачи, конечно же, есть, таких всегда и везде хватает. Почирикают отважно под водочку, и по домам. Но никакого тебе подполья и тем более кураторов. С такими связываться никто не будет и денег уж точно не даст, даже киргизы. А пока, — несильно хлопнул ладонью по столу, — я занимался этой ерундой, — высказался несколько иначе, но в том же смысле, — тут такое…

— Еще варианты есть?

— Среди наших — больше ни одного. Только номер пятый.

— На этом пока и остановимся, — подвел итог Большаков.

— Сколько у нас времени?

— Навалом, целых два дня.

— Бывало и хуже. Ну, что ж, — подвел итог беседе бывший лейтенант из группы Большакова, а ныне — целый подполковник контрразведки, — налицо попытка государственного переворота, которую мы должны предотвратить.

— Ха, — вдруг сказал Большаков, — ха-ха-ха.

— Что тебя так развеселило, командир? Скажи, вместе посмеемся.

— Да запросто. Скажи-ка, тебе поставили задачу раскрыть заговор против отца нации?

— Ну, да.

— Поздравляю, ты только что это сделал.

— Не понял… Черт, что-то я совсем за последние дни отупел, — покачал головой Артем. — А ведь точно, тут тебе и заговорщики в высших эшелонах власти и спецслужб, и спонсоры, и доказательства налицо.

— У тебя есть прямой выход на президента?

— Самое интересное, что да. Но воспользоваться я им могу только один раз.

— Тот самый случай. — Большаков подмигнул: — Так и доложишь, что по указанию первого лица службы провел большую работу. В тесном взаимодействии со специальными службами России. Или самостоятельно, я пока еще не решил. Главное, всех, на хрен, победил.

— А кто мне давал такие полномочия?

— Не дрейфь, задним числом дадут в случае успеха. Вместе с генеральскими лампасами.

— Вполне достаточно и полковничьих погон. И чтобы ни одна сволочь не пугала отставкой.

— Ведь ты же немец и не служить не можешь.

— Точно.

— Мы нашли его, господин, — сообщил по-русски неопрятного вида здоровяк и радостно улыбнулся.

— Это он, отвечаю, — поддакнул тощий, напоминавший хорька напарник.

— Отлично, — похвалил парочку Чжао Лянь и мысленно отвесил сам себе подзатыльник.

Искать Гуйлиня следовало, конечно же, не в центре и не в заселенных богатыми и успешными гражданами пригородах. Какой-нибудь средней заброшенности район, где нет поблизости полицейских участков и офисов с их видеокамерами. Такие-то места он и принялся шерстить.

По одной и той же схеме: выдавал местным приблатненным люмпенам фото разыскиваемого, небольшой аванс в местной валюте, и те начинали шустрить в ожидании серьезного вознаграждения в случае успеха.

Три часа назад ему вроде бы повезло. Но именно вроде бы. Въехавший в двухкомнатную квартиру человек действительно оказался пожилым китайцем. Но никак не Гуйлинем.

Он доедал стейк с кровью, когда в кафе вошли эти двое, здоровяк и «хорек». Вошли и тут же принялись размахивать руками, как птицы крыльями, стараясь привлечь его внимание.

— Мы нашли его, господин.

— Здорово, — почти искренне обрадовался молодой китаец. — Он один?

— Да.

— И где?

— Совсем рядом.

— Пошли.

Ну, вот, и влип, как последний cuben[23]. Хоть и оделся попроще, а дорогущие часы снять не счел нужным. И еще эти двое при получении аванса наверняка обратили внимание на приятной полноты бумажник из крокодиловой кожи. Когда-то Гуйлинь учил его быть скромнее и не выделяться. Так он в следующий раз и поступит, а сейчас…

— Пройдем дворами, господин, так быстрее. — «Хорек» прихватил его под локоток.

— Вам виднее, — не стал спорить тот, кого эти двое уже записали в терпилы.

— Вот сюда. — Его пропустили вперед. Верзила пристроился сзади.

Молодой китаец прошел между двумя домами и оказался в тупике. Услышал, как сзади приближается, пыхтя, здоровяк, и, не сбиваясь с шага, прыгнул вперед. Перевернулся через плечо и оказался на ногах.

— Здесь нет никакого старика.