Стефания погибла какой-то нелепой смертью, о чем оповестили все местные телеканалы. Признаться, я поначалу думала, что это одна из ее шуток, та самая «сенсация», которую она обещала устроить. Но на этот раз оказалось все по-настоящему. Она откуда-то упала. Кажется, это произошло на каком-то горнолыжном курорте. Нелепая случайность, не более того. «Ее убили!» – твердила Эмма. Но я не слишком-то верила в правдоподобность этой версии. Кольцова не могла жить долго по определению. Лимит терпения, отпущенный ей благосклонной судьбой, наконец вышел. Гибель ее была закономерна.

Увы! Смерть Кольцовой не освободила мою дочь из плена ее чар. Эмма подолгу просиживала у себя в комнате, копаясь в ворохе каких-то бумажек. Иногда она исчезала на целые сутки, возвращалась домой усталая, взвинченная. Ах, если бы виной всему был мужчина! Я отнеслась бы спокойно к веренице любовников, к ночным похождениям и к слезам в подушку. Но дочь, похоже, занималась каким-то расследованием. Скорее всего, она собиралась довести до конца дело, начатое этой сумасшедшей Стефанией…

Когда я узнала о гибели Эммы, я на какое-то время оглохла и ослепла. Когда горючие слезы высохли на моих щеках и ко мне вернулась способность соображать здраво, я собрала воедино воспоминания последнего года. Вывод был очевиден – с моей дочерью расправились. Она встала на пути матерого убийцы, и тот не моргнув глазом свел с ней счеты. Я ни на секунду не поверила в то, что моя дочь стала жертвой случайного убийства. Говорили что-то о безродном бродяге, о каком-то ограблении. Все это была невероятная чушь!

Знаете, что она сказала мне, отправляясь на свою последнюю вечеринку? «Сегодня великий день, мама. Если бы бедная Стефания была жива, она гордилась бы мной. Мы возьмем реванш!»

Только день она выбрала неудачный…

Дубровская устроилась на заднем сиденье автомобиля. Телефонную книжку Эммы она положила рядом. Ада Александровна просто заставила ее взять с собой.

– Полистайте-ка ее перед сном, дорогая. Может быть, вы что-нибудь поймете во всей этой истории. Да глядите, как бы эти записи не попались на глаза Андрею Сергеевичу…

Лиза вздохнула. Старушка поставила ее в чертовски затруднительное положение. Вести тайное расследование, да еще за спиной собственного мужа, ей не хотелось. Но, с другой стороны, у нее не было никаких сколько-нибудь весомых доводов, чтобы отказать женщине, потерявшей единственную дочь. Ну да ладно, может быть, ей удастся через неделю вернуть телефонную книжку обратно и убедительно посетовать на то, что у нее ничего не вышло. В конце концов, она не мисс Марпл!

– Тяжелый день, Елизавета Германовна? – спросил Ян, рассматривая свою пассажирку в зеркале заднего вида.

– Да, – ответила она. – К сожалению, мы не всегда вольны в своих желаниях. Иногда приходится выполнять чужие, раздавать, так сказать, долги.

Она не совсем была уверена, в чем состоял ее долг перед Адой Александровной, но Ян все понял правильно.

– Конечно, Елизавета Германовна. Это не всегда приятно. Но если надо – значит, надо. Так ведь?

– Надеюсь, что так. Можно ли отказать в помощи женщине, недавно пережившей ужасное горе…

Дубровская облегчила душу, рассказав Яну о просьбе матери Эммы. Конечно, она тактично обошла вопрос о подозрениях старой женщины в отношении ее мужа, в этом все равно не было никакого здравого смысла. Водитель слушал внимательно, изредка кивая головой. Он был полностью согласен со своей хозяйкой. Это приободрило Елизавету. Не так легко держать в себе тайну.

– Но есть прокуратура, Елизавета Германовна, – осторожно заметил Ян. – Следователь разберется в этом деле. Я не думаю, что вам нужно самостоятельно заниматься расследованием. В конце концов, это может быть опасно!

– Ты абсолютно прав, Ян, – грустно улыбалась Лиза. – Я думаю, от меня здесь будет мало толку.

– Не забывайте, помимо всего прочего, я отвечаю за вашу безопасность. Андрей Сергеевич снимет с меня голову, если с вами что-то приключится, – волновался водитель.

Дубровская прикусила язык. Ян рассуждал здраво.

– Послушай, – начала она, не зная, как лучше подступиться к щекотливому вопросу. – Было бы проще, если бы ты не говорил о моем визите к этой даме супругу. Понимаешь, вся эта история испортила нам столько нервов… Стоит ли опять…

– Вы можете не беспокоиться, Елизавета Германовна. Я все понимаю.

– Но я не хочу, чтобы ты думал, будто у меня есть какие-то секреты от Андрея Сергеевича, – тараторила Лиза. – Просто у него такой напряженный рабочий график. Я не хочу грузить его проблемами, которые выеденного яйца не стоят.

«Господи, что я несу! Бедная Эмма».

– Успокойтесь, – мягко заметил водитель. – Я на вашей стороне. Куда едем?

В доме Новицких разразился очередной скандал.

– Да пошел ты! – кричала Лара, нарезая круги по кабинету супруга. – Как мне надоели эти твои приемы. Скука смертная! Ни одного живого лица, только кучка заплесневелых чиновников. Что прикажешь мне там делать? Слушать их хвастливые речи и кивать головой?

– Но ведь в приглашении указано: «с супругой». Есть правила этикета, наконец, – взмолился Петр Иванович.

– А, да плевать на твой этикет! – орала жена. – Я лучше оторвусь в ночном клубе. Там полно молодых, здоровых парней, у которых в штанах есть не только бумажник!

– Помилуй, Лара!

– Оставь меня! В прошлый раз жена одного чинуши, старая кошелка, сверлила меня глазами весь вечер. «Что вы сейчас читаете?» – спросила она меня сладеньким голоском. Видать, решила посадить меня в лужу, да еще на публике. «Тропою Камасутры», – не моргнув глазом ответила я. – «Вот вы, например, какую позу предпочитаете?» Даму как ветром сдуло.

– О боже мой! – всполошился Петр Иванович. – А я-то не понимал, почему начальник департамента строительства на меня так странно смотрит в последнее время. Он мог черт знает что подумать!

– А, не бери в голову! – отмахнулась Лара, усаживаясь на пуф перед зеркалом. Она взбила руками кудряшки, улыбнулась своему отражению. – Нет, что ни говори, я – аппетитная штучка!

– Она еще та штучка! – хихикал его приятель, указывая на сцену. – Поэтому я так люблю это место. Еда – дрянь, но девчонки превосходные. А эта, пожалуй, лучшая из всех.

Они заскочили перекусить в небольшой ресторанчик. Правильнее было бы назвать это заведение забегаловкой, настолько убогой была обстановка. Да и публика оставляла желать лучшего – бритоголовые ребята, по виду начинающие бандиты; тощие студенты, чьих средств хватало только на пиво и орешки; посредственные девицы, готовые отдаться первому встречному по мало-мальски сходной цене. В воздухе висел сигаретный дым. Смешиваясь с запахами приготовляемой пищи, он превращался в чудовищную, тошнотворную смесь. Петра Ивановича замутило.

Он привык к уютным залам фешенебельных ресторанов, где звучит приятная музыка, а официанты словно парят в воздухе, не раздражая своими шагами слух. Замечательное вино, легкая пища, прелестная спутница рядом – что еще нужно молодому преуспевающему человеку? Его приятель, человек экстравагантный, тяготел к романтике притонов и к девчонкам самого низкого пошиба. Достаточно было посмотреть на тех кривляк, которые забрались на сцену. Никакого тебе шику, блеску. А, поди, мнят из себя этаких звезд!