было тогда две маленьких дочери, девяти и одиннадцати лет.

Через много лет я узнал, что у неё начались потом серьёзные психические проблемы и её изолировали в психлечебницу. Говорили, что она окончательно сошла с ума или даже стала бесноватой. Больше года она пролежала в кровати и не могла разговаривать. Она ужасно мучилась и выла от боли. В таком состоянии и умерла, в 2012 году. Молю, чтоб хотя бы перед смертью она произнесла хоть одно «согрешила», чтобы милосердный Господь помиловал её душу. Когда я узнал о её смерти, то вспомнил слова старца Порфирия. Они сбылись спустя двадцать пять лет.

28. СВЯТОЙ ПОСЕЩАЕТ «ЛУЧШИЙ» МОНАСТЫРЬ НА КРИТЕ (свидетельство иером. Мефодия, игумена Обители Св. Предтечи, Ка́псас Сити́йский, о. Крит)

Приезд Старца

Однажды зимой 1980 года, в будний день, наш монастырь посетил некий Старец в сопровождении одного мирянина. Мы, с покойной игуменьей Агафангелой, хорошо приняли гостей, как полагается. Старец был нам незнаком и он представился как о. Порфирий, — ныне прославленный в лике святых, а с ним его духовное чадо — Порфирий Папар́умбас, — в последствии архимандрит, ныне уже покойный.

Мы вошли в храм поклониться иконам, а Старец, как будто зная обстановку, сразу направился в северо-западный угол храма, где находится гробница Иосифа Герондоя́ниса, последнего ктитора монастыря (он был прославлен в 2007 году). Старец о чём-то задумался и как будто хотел что-то поведать, но решился сказать только одну вещь: «Старец (Иосиф) здесь очень устал покоиться и надо бы его отсюда достать…».

Потом он приблизился к месту слева от престола и с большим восхищением воскликнул: «Вот здесь… всё святое!».

Выходя из храма, он сказал мне о своём желании найти подходящее место для основания монастыря. Он восхищался красотой Крита, его пещерами, старинными кельями подвижников, его природой и нарочитой тишиной. Он также говорил: «Здесь святое место, великая благодать, потому что здесь подвизались великие аскеты. Здесь должны быть устроены монашеские общины».

Потом мы посидели во дворе, возле входа в монастырь, и захотели предложить Старцу на выбор: кофе или горячий чай, но он вежливо отказался. Но затем, всё-таки принял предложение, ради послушания, чтобы Игуменья приготовила ему чай.

Он сказал, что обошёл весь Крит, все монастыри, но тут у нас ему понравилось больше всего, и он хотел бы устроиться где-нибудь поблизости, в Ка́псасе, монашествовать вместе с нами. Он предложил буквально следующее: «В этом монастыре будет по-прежнему женская обитель. Я буду исповедовать и народ, и монахинь, а ты (обращаясь ко мне) будешь жить в соседнем монастыре Живоносного Источника, в селении Кало́ Неро́ и будешь отвечать за совершение Божественной Литургии. Мы также можем посадить деревья на окружающих холмах и возделать землю вокруг монастыря. И будет здесь настоящий духовный оазис».

Мы с Игуменьей, когда всё это слушали — внутренне противились всему этому, всё это казалось невероятным при наших возможностях. Мы пожаловались ему, что денег у нас едва хватает на жизнь, нет достаточного количества воды и т. д. Он только ответил: «Бог пошлет…» Потом он встал, мы взяли благословение и попрощались.

Обитель Преображения Спасителя, Ми́леси

Обитель Честна́го Предтечи, Капса́ Ситийская

Визит к Старцу

Осенью мы принимали у себя в монастыре студентов Богословского факультета Афинского Университета, которые были родом из нашей митрополии, а покойный митрополит Ситийский Филофей, таким образом приобщал их к церковной жизни.

В одном разговоре, ребята с большим восхищением начали говорить о некоем старце Порфирии, который жил в Ми́леси и обладал множеством благодатных даров. Я поинтересовался: «Это не тот ли маленького роста, очень простой, с темно-голубыми глазами, со светлым и мирным сияющим лицом?», — имея в виду нашего недавнего посетителя. Ребята сразу подтвердили, что это именно он — старец Порфирий.

С того момента я загорелся желанием познакомиться с ним и узнать поближе. А когда по делам монастыря мне пришлось ехать в Афины, то я сразу пришёл к нему. Однако, тогда принять он отказался, — скорее всего из-за моего чрезмерного любопытства испытать его дары.

В тот день (что случилось промыслительно), я не успел закончить свои дела, и мне пришлось приехать в столицу ещё раз через неделю. На этот раз я попал к Старцу и тогда-то мне и открылись сокровища его благодатных даров прозорливости и пророчества. Старец открыл мне всю мою жизнь и про наш монастырь тоже. Та встреча навсегда отзывается животрепещущим чувством в моей памяти.

Зимой 1981 года он жил в вагончике. Как-то раз, когда я зашёл к нему, он лежал и выглядел очень изнурённым. Мне сразу стало ясно, что это человек высокой духовной жизни, необычайным образом его лицо светилось в полутьме.

Он крепко взял меня за левую руку и начал говорить, но этот голос исходил словно бы не из него, а откуда-то свыше. Я был сильно растроган. Несколько раз он останавливался, молчал, смотрел вверх, и продолжал говорить снова.

Скоро нас прервали инженеры-проектировщики, архитекторы, строители, которые занимались возведением монастыря на небольшом расстоянии от нас, и пришли проинструктироваться к Старцу. Мне пришлось шесть раз выходить из вагончика, чтобы они пообщались. Это, впрочем, меня нисколько не смущало, так как я чувствовал, что Старец ещё откроет мне много сокровенного.

Снаружи ещё толпился народ: клирики, монахи, миряне. Они огорчились, когда я сказал им, что Старец ждёт меня к себе снова и, к сожалению, ушли.

Чудесные откровения

Когда я зашёл и сел рядом, то он начал открывать мне разные сокровенные вещи и между прочим сказал: «Твой монастырь — один из лучших. Я думал приехать и жить там. Туда тогда бы приезжали не только с Крита, но и со всей Греции. Мы бы устроили там настоящий райский уголок! Народ бы стекался отовсюду, ты бы очень помогал своим служением Литургии, исповедью, мы бы духовно поднимали народ… Но я увидел, что и ты, и Игуменья были против. Внутренне вы сильно этому воспротивились. Поэтому я не стал настаивать, чтобы не огорчать вас».

Я ответил ему: «Мы так думали не со зла. Нам просто не верилось, что всё это, предвиденное вами, осуществимо. Мы не смогли прочувствовать глубоко то, что вы нам предлагали…».

— Я «знал», что ты пришел туда совсем молодой и в голове у тебя были свои собственные планы и мечты, и я не хотел их ломать. Не хотел причинять тебе неприятности. Если бы захотел, то пошел бы прямо к епископу и попросил бы