Прозвенел долгожданный колокол, знаменуя окончание лекции. Мне нравились уроки эссы Маори – девушка сама недавно выпустилась и знала, как интереснее подать материал. Но вот с артефактологией как-то сразу не сложилось… Впервые увидев в расписании этот предмет, я осознала четко и навсегда: не мое.

Силой мысли отправив учебник и тетрадь к себе в комнату на временный покой, я встала, полная надежд хорошенько пообедать.

– Маргарита! – раздался голос преподавательницы. – Останьтесь.

Я подняла голову.

Эсса Маори прямо-таки сверлила меня взглядом, серебристо-стальные, холодные глаза ее нервно поблескивали.

Я оглянулась на Райю – та пожала плечами, затем указала на выход и кивнула мне, желая удачи.

Вздохнув, я направилась к преподавательскому столу.

Стоило двери закрыться за последним студентом, в звенящей тишине повисла неловкая пауза. Эсса Маори смотрела на ветхий томик, лежащий прямо перед ней. Я подошла еще ближе и оцепенела, увидев, что это за книга.

Мой путеводитель!

– Давно не виделись! – услышала я знакомый голос.

Маори поморщилась.

– Такой торжественный момент испортил…

– Ритуал введения в наши секретные материалы? – Рагон усмехнулся, махнув мне рукой. – Так, девочки, кто разливать будет?

Я неуверенно улыбнулась и покосилась на Маори.

– Что-то не пойму…

Преподавательница неожиданно тепло улыбнулась и указала на стоящий рядом стул.

– Присаживайся. Ко мне можно обращаться на «ты». – Маори заправила серебристую прядь за ухо. – Я сейчас не эсса, а просто друг.

Вот это да… Со мной явно не об успеваемости хотели поговорить! И что здесь делает Рагон?

Маори задумчиво постукивала ногтями по столу, словно собираясь с мыслями.

Я присела, подвинулась к столу и махнула в ответ парню, следящему за мной с обложки.

– Так и не успела с тобой попрощаться… – Я вздохнула. – Все нормально?

Рагон многозначительно качнул головой.

– Не считая того, что мне сначала стерли память с последнего воплощения, а затем нагрузили памятью всех предыдущих, можно сказать, что нормально… – Он сощурился и махнул на Маори. – И во всем, прошу заметить, виновата вот эта дама.

Маори проигнорировала выпад и внимательно посмотрела на меня.

– Маргарита, скажи, ты общалась в последнее время с фарном Элегиасом?

Я кивнула.

– Он заходил ко мне в палату.

– А-а-а, у тебя же был шок от такого сильного выброса магии, я правильно помню? – Маори нахмурилась. – Все обошлось?

– Вы… – Я запнулась. – Ты насчет декана или насчет шока?

Рагон расхохотался.

– Как же верно ты подметила равноценность этих событий!

Маори тоже улыбнулась.

Да что у них тут за шуточки? В голове не укладывалось.

– Фарн заходил спросить об Аравеле.

Маори подняла бровь.

– И все? Ты уверена?

Я удивленно похлопала глазами. Что это за допрос? И все же ответила:

– Просил зайти, если что-нибудь вспомню.

– А ты помнишь что-то, о чем не сказала ему? – Теперь уже Рагон подключился к увлекательной игре «вопрос-ответ».

– Если я что-то вспомню – сразу скажу ему, если вы об этом. – Я поджала губы. – Не переживайте.

– Нет-нет-нет, ты неправильно все поняла, – замахал руками Рагон. – Как раз этого делать не нужно.

Я округлила глаза.

Маори фыркнула.

– Давай все по порядку. – Она встала и повернулась к Рагону. – Я выйду, а ты ей обо всем расскажешь. Боюсь, мне нельзя даже присутствовать при разговоре.

– Без проблем, – ответил Рагон.

Эсса Маори попрощалась со мной и вышла, напоследок бросив, что следующей лекции у меня не будет – она позаботится. Под удаляющийся цокот каблуков Рагон начал свой запутанный рассказ.

Фарн Элегиас нетерпеливо постукивал по столу кончиком карандаша. Прямо перед ним стоял большой сияющий кристалл, на вершину которого проецировалось мутное изображение рубиновой мантикоры.

– Пока никаких следов, – прорычала мантикора. – Парень улизнул на северо-восток, с тех пор я не чувствую его.

Присутствующие в меру своих возможностей изобразили разочарование.

Фарн оглядел кабинет – девять членов Совета академии сидели каждый на своем месте, назначенном десятки лет назад. Пустовали лишь два места: ректора – по понятным причинам – и фарна Земезиса, находящегося сейчас Верховные знают где на Пустошах.

Из-за вспышек энергии в Альсторне буквально сошли с ума все артефакты, и пришлось задействовать силы Совета, чтобы запустить один-единственный кристалл связи. Да и тот не переставая барахлил – фарн Земезис то и дело пропадал из виду.

– Временами я чую его запах, – продолжила мантикора. – Но такое ощущение, что он играет со мной, пытается запутать.

– Конечно, это же дракон, будь они неладны! – воскликнула эсса Интания. Она бросила на фарна Элегиаса обвиняющий взгляд. – Как вы вообще могли допустить это существо к занятиям?!

Некоторые члены Совета вторили ей недовольным шепотом.

Эсса Фаули, сидевшая напротив, хмыкнула. Она мрачно глядела перед собой, сложив руки на груди.

– Что случилось, то случилось, – сказала заведующая кафедрой иномирных созданий, и в кабинете стало тихо. – Сейчас главное – найти его. В противном случае – я бы послала весточку в Вайлонские Утесы. Уж они-то должны отыскать своего земляка.

– Никто сотни лет не слышал о драконах! – Мантикора рассерженно фыркнула и топнула когтистой лапой. – Это не тот вид, что будет беспричинно врываться к нам и убивать кого-то. Соглашение о сосуществовании заключено еще Верховными…

– Если это не объявление войны, то я уже не знаю, как это назвать, – сердито перебил фарн Аглория. Золотистые локоны молодого мужчины ниспадали на плечи, а нежное, почти детское лицо ожесточали сощуренные глаза-льдинки.

– Есть у меня в запасе одна идея, – задумчиво протянула мантикора.

– Фарн Земезис, я думаю, в вашем распоряжении любые варианты, – сказал Элегиас, подчеркнув слово «любые», и перевел взгляд на сидящих. Многие покивали. – Тут и голосовать не нужно. Просто сделайте все, что необходимо.

В кабинете стало совсем тихо. Присутствующие понимали, что имеется в виду.

– А вот я не соглашусь, – твердо сказала эсса Фаули. – То, что именно дракон убил фарна Астора, еще не доказано. Свершить суд мы успеем всегда, ведь Альсторн – закрытый мир, и мальчик никуда не денется. – Она взглянула на фарна Элегиаса в упор. – Мы не имеем права лишать его возможности оправдаться.