Элегиас поднял брови.

– И кто, по-вашему, мог это сделать, если не он? Тут даже расследование не требуется, учитывая все обстоятельства. – Декан факультета артефактологии встал и медленно начал прохаживаться вокруг стола. – Я думаю, в самом оптимистичном для дракона раскладе дело было так: вспышка Силы высвободила его сущность, сделав орудием в руках судьбы. Возможно, мальчишка не понимал, что творит, но сути это не меняет. Убийство карается смертью, жизнь отдается за жизнь, таков Закон.

– Фарн Астор, безусловно, оставил преемником вас, – с невеселой усмешкой склонив голову, сказала эсса Фаули. – Но если следовать Закону, главу Альсторна должен назначить Совет путем голосования.

Элегиас сощурился, готовясь дать отпор, но его опередили.

– Действительно, – с достоинством приподнявшись, сказал фарн Маркес. – Давайте следовать Закону. Когда вина дракона будет доказана, он отдаст свою жизнь. Пока же, – декан искусствоведов взглянул на мерцающую проекцию фарна Земезиса, – его нужно доставить в замок целым и невредимым.

Фарн Земезис тряхнул рубиновой гривой.

– В таком случае может потребоваться больше времени! – прорычал он. – Но я согласен с вами, нам всем нужно проявить терпение… – Мантикора недовольно сощурилась и продолжила: – Кроме того, мне очень интересно, как дракон мог затеряться среди студентов – моих студентов! – и остаться незамеченным. И главное, – для чего? Неужто только для убийства?

Эсса Интания, не выдержав, хлопнула по столу.

– Фарн Астор погиб не для того, чтобы вы, воспользовавшись случаем, удовлетворяли свое любопытство! Я настаиваю на голосовании. Кто за то, чтобы дракон был казнен при поимке незамедлительно, если окажет сопротивление? – сказала она, тут же подняв руку.

Вверх взметнулись еще четыре руки. Фарн Элегиас скривил рот.

– Пятеро против шести? – тихо произнес он, буравя взглядом довольную эссу Фаули. – Да будет так.

* * *

Рассказ Рагона казался полнейшим бредом, чем-то вроде страшилки, которой пугают непослушных детей. Жертвоприношения?.. При таком уровне развития мира? И я могу легко оказаться вынужденной жертвой для всеобщего блага?! Час от часу не легче…

– Не молчи! – Рагон уже какое-то время наблюдал за мной, очевидно, ждал реакции. – Скажи хоть что-нибудь.

Я захлопала глазами.

– Что, например?

Вопрос явно застал парня врасплох.

– Ну-у… Чтобы я понял, что ты не того… от всего этого, – многозначительно развел он руками.

Мне почему-то вдруг стало очень смешно.

– Зависит от того, собираетесь ли вы меня убивать, – неуклюже пошутила я.

– Значит, все в порядке, потому что делать это мы не собираемся. – Рагон нахмурился и отвел взгляд. – Надеюсь только, что наша прекрасная эсса не решит поиграть в героиню…

– Что ты имеешь в виду?

– Да ей прямо не терпится стать второй Аллией! – Рагон вздохнул и задумчиво провел большим пальцем по своей нижней губе. – Если б я только мог отсюда выбраться…

Я округлила глаза.

– Что, бросить нас надумал? Побег с тонущего корабля?!

– Ты чего сразу накинулась? – Рагон поднял брови. – Я хотел сказать – полностью перейти в этот мир. Пока что я ни там, ни тут… Но, будучи в своем теле, помочь бы смог.

– Да? – удивилась я. – И что бы ты сделал?

Рагон опустил глаза.

– Я вспоминаю прошлые жизни, потихоньку, помаленьку… Маори еще не говорил, но вчера на меня нахлынула новая волна из прошлого. – Он нервно сглотнул и продолжил: – Отца я помню плохо, размывается все… Но мать! Она совершенно точно была такой, как ты.

– Человеком? – Я ошарашенно смотрела на Рагона.

– Ага. – Он печально усмехнулся. – Мы с тобой вроде как брат и сестра, да?

– Не совсем, – ответила я. – В моем мире миллиарды людей, и далеко не всех скрепляют родственные связи.

– Занятно, – качнул головой Рагон. – Совсем плохо я знаю твой мир. Успел выхватить лишь пару деталей, прежде чем забрать тебя. А у нас почти все более-менее чистокровные друг с другом связаны… Взять хоть подружку твою, Райю. Маори мне рассказывала, что вы вместе ходите всюду.

– А что не так с Райей? – нахмурилась я.

– Она же любимая племянница нашего фарна Земезиса.

– Ого, – удивилась я. И тут же качнула головой. – Хотя что это меняет?

Рагон серьезно взглянул на меня.

– Это меняет все. В Совете есть предатель, и им может оказаться кто угодно. – Он скривил губы. – Поэтому ты не должна рассказывать девочке обо всем этом. И вообще, лучше держись от нее подальше…

Я сглотнула неприятный ком в горле.

– То есть мне перестать общаться с единственной подругой?

– Если хочешь, чтобы мы все остались живы, – сухо ответил Рагон.

– Твоей новой подругой могу стать я, – раздался внезапно мелодичный женский голос.

Мы с Рагоном подскочили. Точнее, подскочила я, уронив при этом путеводитель, а парень шлепнулся куда-то под сосну, чертыхаясь и проклиная мою криворукость.

На пороге стояла девушка – та, остроухая, которую я видела с Аравелем. Она задумчиво облокотилась о косяк и явно стояла так уже очень долго.

Я схватила путеводитель с пола и встала чуть дальше преподавательского стола, готовая к обороне. Так, чему меня научили за время пребывания в академии?.. На секунду задумавшись, я сникла. Используя свои новые умения, я могла лишь кинуть в незваную гостью кисточкой.

– Да не переживайте вы так. – Девушка снисходительно улыбнулась и подошла ближе. – Я не собираюсь вас выдавать.

– Ты кто такая и почему смогла пройти сквозь защитные чары?! – взревел Рагон и тут же повернулся ко мне. – Эта аудитория на ближайшие два часа даже с кристалльных карт должна была исчезнуть.

– Саяна, – представилась девушка, встав всего в каком-то метре от меня.

– Маргарита, – выдавила я.

– Я тебя знаю, – улыбнулась девушка. – Аравель рассказывал.

Я подняла брови.

С громким шумом дверь в аудиторию распахнулась, и внутрь вбежала обеспокоенная Маори. Едва заметив Саяну, она в ужасе приложила руки ко рту, замедлила шаг и остановилась перед ней, оглядывая остроухую с ног до головы.

– Я так понимаю, это ты разрушила мои чары? – настороженно спросила Маори, взяв себя в руки.

– Да, – просто ответила Саяна.

– Я бы предложил применить к чересчур любопытной студентке чары забвения, – обратился Рагон к Маори.

Та сощурилась, не отрывая взгляда от Саяны.

– Не выйдет, – медленно сказала она. – С ее сознанием ничего не сделать.