— Никто не выигрывает в крестики-нолики, — хрипло произнесла она.

Блейк поднял голову и посмотрел на нее. На щеках Жак играл румянец желания.

— О, я умею выигрывать.

Распутная улыбка изогнула ее губы. Жак запустила пальцы в его густые волосы и выгнула спину. Она изо всех сил прижимала его голову к своему телу.

— Веселье и игры закончились, — сказала она. — Пора становиться серьезным.

— Еще нет.

Однако Блейк никогда в своей жизни не был так серьезен.

Он погрузил пальцы в шелковую влажность между ног Жак. Она закусила губу и застонала.

— Да… — выдохнула она в исступлении.

Его язык продолжал исследовать шрамы на животе Жак. Казалось, Блейк задался целью попробовать на вкус каждую отметину ее тела.

Вскоре она стала молить Блейка как можно скорее прекратить ее муки, но он лишь ужесточил напор. Жак захныкала.

На его лбу выступил пот, но не из-за жаркого солнца. Он знал, что она хочет его. И он жаждал отдать ей все. Они оба были в плену желания.

Но он будет сильным, черт возьми. Даже если умрет от этого.

Губы Блейка ласкали ее исполосованную кожу, он доводил ее до исступления. Он радовался вновь вспыхнувшему напряжению, потому что теперь его источником было удовольствие. Чем ближе Жак подходила к краю, тем громче стонала.

Наконец завершающее движение, и Жак выгнулась, пронзенная невероятным наслаждением.

— Блейк! — прокричала она, с силой вцепившись в его плечи.

В то утро, когда Жак узнала потрясающую новость о том, что Бульдог собирается спонсировать музыкальную программу центра для подростков, ее вырвало уже в третий раз за несколько прошедших дней.

В первый раз можно было списать все на случайность. Во второй она решила, что это отравление. Но в третий раз, когда не проявилось никаких симптомов вируса, Жак подумала о единственной оставшейся причине.

Сердце Жак бешено билось, одной рукой она опиралась о стену в ванной гостевого коттеджа, другой прижимала телефон к груди, пытаясь заглушить звуки лезущего наружу завтрака. Она едва держалась на ногах, с трудом продолжая вести беседу с матерью Блейка.

— Жак, — раздался приглушенный голос Абигейл из динамика. — Ты еще там? Что это за ужасный звук?

«Это я. Блюю. Потому что беременна от вашего сына».

Господи, неужели судьба так любит устраивать людям неприятности? Неделю назад Блейк целовал ее шрамы и она была готова сделать для него намного больше, чем просто подарить свое тело, которое постоянно напоминало о прошлом. Но его губы были такими мягкими, успокаивающими, а прикосновение к женскому естеству порождало огонь и доказывало, что она была прекрасна.

Блейк преподнес ей дар. Теперь, глядя на себя в зеркало, Жак могла выбирать: воспоминания о печальном прошлом или о времени, проведенном с Блейком. Тьма уступила место свету; удовольствие заменило боль.

Кто бы мог сопротивляться такому?

С тех пор как они вернулись из путешествия, Блейк стал наведываться в гостевой коттедж каждую ночь. Что могло быть лучше?

Жак вновь приложила трубку к уху, вспомнив, что Абигейл ждет ответа.

— Просите, Абигейл. Я передвигала диван, — сказала она, вздрогнув от собственной лжи.

— А что это там за плеск?

Жак закрыла глаза:

— Я разлила чай, — снова солгала она и прочистила горло, пытаясь справиться с приступом паники. Жак вернулась к первоначальной теме: — Как вашему приятелю удалось привлечь Бульдога?

— Франклин послал ему видео твоего флешмоба, — объяснила Абигейл, радуясь счастливым новостям. — Его впечатлили способности твоей танцевальной группы и работа, проведенная ради центра. В подростковом возрасте он бывал в похожем клубе в Майами.

Жак почти видела, как Абигейл лучится улыбкой.

— И сыграло определенную роль то, что твой последний «концерт» в суде проходил под его песню.

Жак попыталась изобразить радость, хоть ей и было неимоверно плохо.

— Это потрясающая новость, Абигейл. Что бы я без вас делала? Вы — лучшая.

— Не волнуйся, Жак. Может, как-нибудь тоже сделаешь мне одолжение, — ответила мать Блейка, и желудок Жак сжался, когда она подумала о знаменитых мятных булочках. — Кстати, об одолжениях, — продолжала Абигейл. — Не забудь о вечере, посвященном раку молочных желез. Сегодня в восемь. Я оставила ваши с Блейком пригласительные у двери.

Жак едва подавила тягостный вздох, вспомнив, что в обмен на выходные они обещали прийти на благотворительный вечер.

Как она сможет красоваться в длинном платье, пока печенье будет лезть из нее наружу? Да еще придется общаться с отцом ее ребенка, который и не подозревает, что он — отец? И разве Блейк не предпочел бы, чтобы матерью его детей стала Сара, рассудительная, ответственная и умная женщина? Та, которая воспитывала бы детей в идеальном порядке?

Жак снова замутило, и она сжала губы, задаваясь вопросом, продержится ли?

Ребенок.

Сердце застучало сильнее, она попыталась сконцентрироваться на разговоре с Абигейл. После продолжительного обсуждения события, платья, которое еще предстояло купить, предложения Бульдога Жак наконец смогла облегченно вздохнуть. Сейчас ничто из этого ее не занимало.

Она беременна.

Жак моргнула и попыталась успокоиться, разобраться в эмоциях. Страх, предчувствие беды и смущение. Достаточно, чтобы сойти с ума. Мысль, что она не подходит Блейку, угнетала ее. Но ко всему этому примешивалась еще и маленькая капелька надежды. И счастья.

Радости.

Жак закрыла глаза, пытаясь побороть сильные эмоции. Она машинально коснулась живота — того места, где были шрамы, которые ласкал Блейк. Там, под этой израненной кожей, жил ребенок — сын или дочь.

Ее единственный родственник умер, и впервые появился кто-то, связанный с ней генетически. Нерушимо.

Жак вздохнула и улыбнулась. Она почувствовала себя частью семьи Блейка, но стала отгонять приятное ощущение, боясь, что надежда, взлелеянная за долгие годы, окажется иллюзорной.

По крайней мере Никки и Абигейл могли стать семьей ее ребенку. Жак запустила руку в волосы, пытаясь освоиться с мыслью, что она, возможно, наконец обрела поддержку, родственную связь, любовь…

Но как насчет Блейка?

Сердце чаще забилось в груди. Она боялась думать о Блейке, потому что их неудачная первая встреча и его невероятно длинный список требований не давали шанса длительным отношениям. Единственный выход — сконцентрироваться на настоящем и похоронить мечты о будущем.

Теперь это стало невозможным из-за ребенка. Блейк никогда не увиливает от ответственности. Но полюбит ли он Жак?