И Блейк должен был волноваться еще больше, так как теперь поведение Жак отражалось не только на ней самой, но и на ребенке.

Страх обуял Блейк, он решительно последовал за ней.

— Жак, — произнес он, приблизившись, — почему ты отказываешься узаконить наши отношения?

— Послушай, Костюмчик. — Она развернулась и посмотрела ему в глаза. — Я всегда мечтала о семье. Но…

— Так выходи за меня, — попросил он.

Ее глаза блеснули. Жак выждала несколько мгновений, прежде чем ответить.

— У меня уже есть официальная семья, — произнесла она низким голосом. — Я уже давно решила, что мне не нужен мужчина, чтобы вести полноценную жизнь. Твоя мать, сестра и наш ребенок — вот семья, которая мне нужна, — закончила она и направилась к следующей картине.

Блейк пораженно замер, уставившись на спину Жак; ее слова эхом отдавались в его голове.

Она никогда не скажет «да».

Прошло несколько секунд, прежде чем Блейк смог пошевелиться и вновь последовать за Жак.

Его страх разросся до угрожающих размеров, придав ему сил притвориться спокойным.

— Может, прекратишь убегать от меня? — спросил он, схватив Жак за руку и развернув к себе. — И почему, черт возьми, ты всегда ведешь себя неразумно?

Она резко вскинула голову, лицо ее побледнело. Мурашки побежали по спине Блейка. Он знал, что только все испортил.

Неразумная.

Слово не выходило у Жак из головы. Неразумная. Или, как сказал когда-то ее бывший парень Джейк, сумасшедшая.

Воспоминание, будто сверло, вкручивалось в сознание. Лицо Жак побледнело. Душа ее кровоточила. Она машинально положила руки на живот, ища силу у шрамов, олицетворявших битву, которую она вела в прошлом и которую выиграла. Ужасных демонов, с которым она столкнулась и которых сразила.

Самый большой шрам можно было почувствовать сквозь шелк платья. Чуть ниже — в целости и сохранности — лежал ребенок.

«Ты — борец, Жак. Ты — борец».

Но в данный момент она не ощущала способности сражаться. Она изо всех сил старалась не показывать разочарования, которое охватило ее, едва она услышала неромантичное предложение Блейка. Разумное и логичное, оно не имело ничего общего с любовью. Она была готова дать ему время, понимая, что новость о ребенке оказалась неожиданной. Но, к сожалению, речь Блейка сильно смахивала на навязывание его воли.

И теперь Жак задалась вопросом, вел ли он себя так только потому, что волновался из-за ее прошлого?

Она вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Знаешь, — начала она, с трудом скрывая дрожь в голосе, — то, что у нас будет ребенок, еще не значит, что мы должны пожениться. — Она выхватила свою руку. — Мы же не хотим, чтобы ты жил неразумно.

Ее сарказм не подействовал.

— Жак, — произнес он сухим тоном, который выводил ее из себя. — Ты не права.

Его попытки поступить правильно раздражали ее; ей хотелось вопить от безнадежности.

— Я не права? — произнесла она низким голосом. — По-моему, это ты пытаешься диктовать мне, когда выходить замуж. Где работать.

Жак знала, какое чувство управляет решениями Блейка.

Страх.

Она думала, он принял ее прошлое. Ее шрамы. Но это не так.

Гнев возрастал с каждой секундой. Но гнев этот был связан с болью. Мечта о счастливой семье разрушалась прямо у нее на глазах. Именно тогда, когда она, казалось, нашла свое место.

Сколько еще раз ей придется повторять один и тот же урок?

Жак закрыла глаза, прежде чем продолжить.

— И знаешь что? — добавила она. — Я мечтала о замужестве и семье, но никогда не думала, что это будет с мужчиной, который считает меня сумасшедшей.

— Я не говорил, что ты сумасшедшая, — возразил Блейк. — Ты перевираешь мои слова.

Жак взъярилась и сделала шаг вперед.

— Не указывай мне, что говорить! Ты назвал меня неразумной! — Она уперлась руками в бока. — А это почти одно и то же.

— Что плохого в том, что я хочу жениться на матери моего ребенка?

Жак уставилась на Блейка, разрываемая выбором: согласиться — потому что сама мысль о жизни без него причиняла боль, — или бросить ему в лицо «нет». Создавать семью с мужчиной, который считает ее ненормальной, будет пыткой. Жак не хотела еще раз проходить через те же испытания. Тем более по вине собственного мужа.

Жак сжала кулаки, ногти впились в ладони. «Выходи за меня, Жак. Я люблю тебя, Жак». Где все эти слова?

— Слушай, Костюмчик, — произнесла она, пытаясь скрыть ярость. — Если тебе сложно иметь дело с неразумной женщиной, ты не должен хотеть жениться на мне.

Блейк бросил на нее хмурый взгляд.

— Нам будет легче говорить об этом, если ты перестанешь сравнивать меня с кем-то из твоего прошлого, — произнес он. — Я — не тот, кто сбежал, узнав правду о шрамах.

— Нет, — ответила она. — Ты человек, который считает меня неразумной только потому, что я не позволяю собой командовать. Я не собираюсь следовать твоим глупым правилам.

— Жак, — продолжал увещевать ее Блейк, — я виноват в том, что моя мать потеряла мужа. Я виноват в том, что Никки потеряла отца. — Мышцы его лица напряглись. Жак была готова поклясться, что еще немного — и Блейк потеряет над собой контроль. — Я облажался и позволил отцу умереть. Я облажался и сделал тебя беременной.

Она была его неудачей.

Наступил тягостный момент, наполнив сердце Жак пустотой и лишив ее лицо остатков красок.

Блейк приблизился к ней вплотную, его лицо было хмурым.

— И я не собираюсь портить жизнь своему ребенку, — сказал он. — В этот раз я все сделаю правильно.

Жак моргнула, желая прогнать выступившие слезы.

— Отлично, Блейк. — Ее голос был сиплым, она с, трудом выговаривала слова. — Это заставит меня чувствовать себя желанной.

Понимая, что еще немного — и она окончательно потеряет контроль, Жак развернулась и направилась к главному выходу. Подальше от Блейка.

Но он схватил ее за локоть, будто собираясь проводить; по лицу было видно, что он расстроен.

— Я не то имел в виду.

— Я думаю, каждое твое слово — правда. — Сердце Жак бешено стучало о ребра. — Вот как тебе надо поступить, Блейк, — произнесла она, выдергивая свою руку. — Ты должен разобраться со своим чувством вины, только тогда сможешь решить проблему с Никки. Ты должен отпустить ее и позволить ей совершать ошибки. Тогда она почувствует необходимость их исправлять. И… — Она сделала глубокий вздох. Настал решающий момент. Жак не сможет быть с мужчиной, который сомневается в ее суждениях. — Я с удовольствием разделю опеку с тобой, — продолжила Жак, выпрямившись. Сердце ее было разбито. — Но твоя мать, Никки и этот ребенок — та семья, которая мне нужна. За тебя я не выйду.