Кэтрин: – Самые знаменитые книги не стоят того, чтобы их читать. В общем-то, большая часть книг не стоит.

Беатриче: – Я уверена, что ты так не думаешь, Кэтрин!

Кэтрин: – Ну, я не имела в виду мои книги. Но если смотреть реалистично – лишь очень небольшой процент всех написанных книг чего-то стоит. Взять хоть эти бульварные романчики по пенни штука!

Элис: – А мне нравится…

Посреди ужина Диана заявила:

– Вы меня извините, если я не буду тут с вами погибать от скуки?

Мэри нахмурилась и шепотом сказала:

– Иди отсюда!

Месье Вальдман перешел к новым веяниям в музыке, и Джастин признался, что в этом вопросе он очень мало разбирается.

Диана улыбнулась ангельской улыбкой, проговорила со всем доступным ей сарказмом:

– Спасибо, дорогая сестричка! – и ушла.

К концу ужина Диана не объявилась, и Мэри пошла ее искать – в купе, потом по всему коридору, потом опять в вагоне-ресторане. Наконец проводник Мишель сказал ей, что ее сестра пошла в багажное отделение – наверное, ей понадобилось что-то взять? Мэри застала ее там: она боролась на руках с помощником проводника, мальчиком примерно ее лет, в обязанности которого входило приносить чемоданы по требованию пассажиров.

Мэри выволокла Диану в коридор и велела немедленно готовиться ко сну, пригрозив иначе отобрать у нее все выигранные франки. И в любом случае пусть Диана вернет те пять, что украла. Воровать плохо, ее что, никто этому не учил? Но, собираясь уже идти следом за Дианой в купе, она увидела месье Вальдмана: он стоял в коридоре у открытого окна и курил сигарету.

Может быть, это была дерзость с ее стороны, но… она подошла к нему и сказала:

– Благодарю вас, месье, за такой интересный вечер. Боюсь, я знаю об искусстве куда меньше, чем мой брат, но мне кажется, я многое почерпнула из вашего разговора.

Он улыбнулся ей. Улыбка у него была очень обаятельная.

– Большое удовольствие – беседовать с такой умной и приятной женщиной, мисс Фрэнк. И, пожалуйста, не могли бы вы называть меня Генрихом? Надеюсь, вы позволите мне продолжить этот разговор в Вене. Мне бы хотелось нанести вам визит. И вашему брату, разумеется.

– О… ну конечно, – сказала она. Нанести визит! Умная и приятная! Мэри была и обрадована, и растеряна. До сих пор еще ни один мужчина не хотел нанести ей визит – от нее требовалось только разбирать картотеку и переписывать статьи об ушах. Но затем она вспомнила, что едет в Вену не гостить у друзей и не ходить по музеям, как сказала месье Вальдману… то есть Генриху. Она должна попытаться спасти девушку, которую, по всей видимости, похитили.

– Может быть, если вы оставите мне свой адрес… – продолжал он.

– Мы пока еще не знаем точно, где остановимся, – сказала Мэри. – Видите ли, мы собирались жить в Вене, но, возможно, решимся выбраться за город, поэтому план нашего путешествия еще не сложился окончательно. Мой брат слышал, что австрийские деревни очень живописны.

Более правдоподобной отговорки она с ходу придумать не смогла. Но нельзя же вот так просто дать ему адрес миссис Нортон? Кто знает, какие у них там будут дела и с какими опасностями им придется столкнуться?

– Разумеется, – сказал он. – Я оставлю вашему брату свой адрес, и, может быть, вы оба навестите меня или пришлете записку? Я пробуду в Вене неделю или две, прежде чем отправиться в Ингольштадт.

Она кивнула и протянула руку:

– Доброй ночи, месье Вальдман.

– Сладких снов, мисс Фрэнк.

Она хотела закончить разговор рукопожатием, но он вместо этого наклонился и поцеловал ей руку с истинно европейской галантностью.

Она была рада темноте: щеки у нее наверняка покраснели. Мэри Джекилл с Парк-Террейс, 11, не привыкла к тому, чтобы ей целовали руки. Она развернулась и пошла к себе в купе, не совсем понимая, что только что произошло.

Диана уже лежала в постели, на верхней полке.

– Знаешь, ты иногда бываешь круглой идиоткой, – сказала она Мэри.

Пока Мэри открыла рот, чтобы спросить, что она имеет в виду и как смеет так разговаривать с сестрой, Диана уже захрапела.

Следующий день начался примерно так же: Джастин вел интеллектуальные разговоры, Диана где-то пропадала – кто ее знает, где и с кем, с помощником портье или с герцогиней. К обеду она уже успела похвастаться Мэри, что накопила за дорогу тридцать два франка. Вечером они должны были прибыть в Вену.

Месье Вальдман держался как будто немного скованно. Улыбался Мэри реже и неувереннее, реже обращался к ней в разговоре. Мэри забеспокоилась – уж не обидела ли она его чем-нибудь? Может быть, он решил, что его заинтересованность, если она была, не встретила взаимности? Мэри очень хотелось сказать ему, где она остановится и что очень рада будет увидеться с ним. Когда еще мужчина ее возраста проявлял к ней интерес? Когда у нее вообще была возможность встретить такого мужчину? Никогда. Ей было не до того: всегда нужно было за кого-то отвечать, о ком-то заботиться. А тут вдруг мужчина интересуется ею, и, кажется, искренне! В отличие от некоторых.

Сегодня вечером они расстанутся, и, вероятнее всего, навсегда. Как только Восточный экспресс прибудет в Вену, они с Жюстиной и Дианой возьмут кэб и поедут на квартиру к миссис Нортон. Время будет уже позднее, они устанут, и хорошо еще, если без затруднений найдут нужный адрес. Для месье Вальдмана времени не останется совсем.

За ужином он был необычно молчалив. Наконец наклонился к ней и сказал:

– Грустно терять такую очаровательную попутчицу.

Она не знала, что на это ответить.

А что страшного случится, если она просто скажет, где ее найти? Можно же дать ему хотя бы лондонский адрес.

Когда они снова укладывали одежду и другие вещи в чемодан, принесенный из багажного отделения, она быстро нацарапала на бумаге адрес своего дома на Парк-Террейс. Потом придумает, как отдать ему листок перед расставанием.

Мэри услышала стук в дверь. Неужели?.. Но нет, это был проводник: он пришел сообщить, что через несколько минут поезд прибывает в Вену. Взял их чемодан – он будет ждать их на платформе. Мэри кивнула и дала ему pourboire[34], сколько было принято. Когда проводник ушел, она проверила свою поясную сумку – на месте ли пистолет и патроны. Так, на всякий случай.

– А можно, я в Вене снова в мальчишку переоденусь? – спросила Диана. Она уже колотила каблуками по сиденью – так ей не терпелось сойти с поезда.

– Нет, – резко ответила Мэри. – Идем в коридор, подождем там.

Они обе смотрели, как поезд подъезжает к Westbahnhof. Был уже двенадцатый час ночи, но даже в это время на станции было светло от газовых фонарей. В окно Мэри видела пассажиров с грудами багажа, ожидающих прибытия поезда. Это был один из главных вокзалов Европы. Westbahnhof никогда не спит.