– Без бабушки у нас не было бы ни самолёта, ни ножей, ни запасов провизии на зиму, – добавила Тикаани.

Весёлая у неё бабушка. Мне немного взгрустнулось – ведь я не был знаком со своими бабушками и дедушками. Насколько я знаю, они все уже умерли.

– А что вы продаёте? Шкуры добытых животных? – спросил я.

– Не только, – сказала Тикаани и поманила меня за собой: – Пойдём, я тебе покажу.

Данаа, кажется, вздохнула с облегчением, избавившись от нашей помощи, и радостно помахала нам вслед.

Позади другой палатки сидела полная женщина, склонившись над каким-то зеленовато-белым комком размером с кулак. Она обтёсывала и шлифовала его ножом.

– Привет, мы пришли посмотреть, как у тебя получается, – сказала Тикаани, и женщина приветливо взглянула на неё.

– Я уже почти закончила, только отполировать осталось, – и она с гордостью показала нам то, что держала в руках. Теперь я смог разглядеть, что это фигурка – точная копия белого медведя, вырезанная из зеленовато-белого камня. Зверь был прямо как живой.

– Вы занимаетесь резьбой по камню? – спросил я Тикаани.

– Верно. Многие жители деревни очень хорошо вырезают из стеатита. У меня не очень получается, а вот мой кузен Амаруук здорово умеет, – ответила она.

– А-а-а, – протянул я. Не хотелось признавать у него хоть какой-нибудь талант.

Тики повертела фигурку в руках, чтобы получше её рассмотреть.

– У нас можно найти в основном серую или белую разновидность этого камня – самое то, чтобы вырезать фигурки волков! Но иногда мы вымениваем камни другого цвета у жителей далёких регионов.

Тикаани протянула мне фигурку – как раз когда я хотел попросить её не делать этого. И снова сработало проклятие! Едва оказавшись у меня в руках, гладкий прохладный камень выскользнул и упал на землю – и не на мягкий вереск, а на каменный выступ. От передней лапы медведя отломился кусок. Онемев, мы втроём смотрели на поломанную фигурку, которая, не исключено, принесла бы деревне пару сотен долларов.

– Мне очень жаль, – промямлил я.

Расстроенные Тикаани и художница передавали фигурку друг другу, вертели её так и сяк, обсуждая на своём языке, можно ли её спасти.

– Она сказала, что попробует её починить. Я уверена, что у неё получится, ведь она наш лучший скульптор, – сказала моя подружка и, утешая, коснулась моей руки. – Пойдём поохотимся, это отвлечёт нас от грустных мыслей.

– Пойдём, – совершенно пав духом, кивнул я в надежде, что хотя бы охота мне удастся. «Сделай так, чтобы у этого оборотня ничего не получалось», – звучал насмешливый голос Амаруука у меня в голове.

Мы превратились в животных и оставили одежду в палатке у родителей Тикаани. Было просто чудесно вновь оказаться в зверином обличье, с наслаждением выгнуть спину и потянуться. Жители деревни заворожённо следили, как мы с Тикаани – арктическая волчица и пума – вместе шли мимо них. Среди прочих за нами наблюдал и Амаруук, и на лице у него играла странная улыбка.

Я постарался не обращать на него внимания и радовался, что хотя бы Нуник искренне улыбается мне.

– Не огорчайся, что сапоги намокли, – сказал он. – Я потом покажу тебе, как заменить внутри травяную подкладку.

– Спасибо, – ответил я и в благодарность чуть не лизнул его в лицо. Но потом решил этого не делать – кто знает, как здесь к этому отнесутся…

Мы с Тикаани рванули на вершину холма. Я мчался вперёд огромными прыжками. Было ветрено, но арктическое солнце согревало и внушало уверенность. Пейзаж был для меня совершенно непривычным – ни деревца, ни кустика, куда ни кинешь взгляд – лишь трава, камни и мох до самого горизонта.

– А теперь тихо, – мысленно шепнула мне Тикаани и замерла, упершись в землю всеми четырьмя лапами. – Может, удастся поймать одного из вон тех леммингов.

У меня разыгрался аппетит, когда я увидел маленьких коричневых зверюшек, но нам не повезло: они оказались быстрее нас и молниеносно исчезли. Впрочем, сегодня я к неудачам уже привык.

Мы побежали дальше. Внезапно Тикаани, задрав голову, навострила уши:

– Чуешь? Зайцем пахнет. Подберёмся осторожно, хорошо?

Вскоре мы увидели добычу – примерно с десяток арктических беляков. Они радостно прыгали, не видя и не чуя нас.

– Ну же, ну же! – Тикаани охватил охотничий азарт, она чуть не лопалась от возбуждения и, пригнувшись, ждала, чтобы зайцы подошли поближе.

И тут мне захотелось чихнуть. Именно в этот момент. Хотя я даже не был простужен и мне ничего не попало в нос, как тогда, в приюте для животных. Но я чихнул. И в царящей здесь тишине показалось, что это был взрыв.

Зайцы, сообразив что к чему, умчались на максимально возможной скорости. Мы бросились вдогонку, чтобы схватить хотя бы парочку, но остались ни с чем.

На кого-то другого Тикаани, наверное бы, обиделась. Но на меня она лишь посмотрела, склонив голову набок:

– Сегодня не твой день, верно? Если так и дальше пойдёт, прослывёшь неудачником.

Я сжал зубы. А может, все эти неудачи преследуют меня не случайно?

– Пожалуй я не пойду с вами охотиться на овцебыков, – сказал я. – А то и эту охоту вам испорчу, и это будет по-настоящему ужасно…

– Ты о чём? Нет, тебе непременно надо пойти с нами, я очень этого хочу! – Тикаани внимательно смотрела на меня полуночно-синими волчьими глазами. – Я чувствую, здесь что-то не то. Караг, скажи мне, в чём дело. Иначе я буду вынуждена тебя укусить.

Будь я в человеческом обличье, я бы рассмеялся. И мне очень захотелось с ней поделиться.

– Твой кузен Амаруук не хочет, чтобы я оставался здесь. Когда я отказался уехать, он наложил на меня проклятие.

– Что?! Какое проклятие?! – шерсть на затылке у Тикаани встала дыбом. – Что он конкретно говорил?

Я ей всё рассказал.

– Возможно, поэтому меня сегодня весь день преследуют неудачи, – совсем упав духом, добавил я.

Я ожидал, что Тикаани согласится со мной – но не тут-то было. К моему огромному удивлению, она – с горящими глазами и оскаленными клыками – набросилась на меня:

– Караг, это всё абсолютная ерунда, на самом деле проклятий не существует! Такие вещи действуют, только если ты в них веришь, понимаешь? Если ты думаешь, что из-за проклятия тебя должны преследовать неудачи, – то так оно и происходит.

– Ты правда так считаешь? – ошарашенно спросил я.

Мы стояли нос к носу и смотрели друг другу прямо в глаза.

– Да! Я недавно читала об этом. Это так называемые самоисполняющиеся пророчества.