— Разумеется.

— Вроде этого?

— Да, то есть нет. Как правило, значительно меньше и не такие людные.

— Без танцев и музыки?

Он улыбнулся. Во всяком случае, в двух винных барах, куда он захаживал, ничего такого не было.

— Скорее, это закрытые клубы. Хотя по сути закрытыми не являются. А ходит туда в основном публика довольно состоятельная.

— Но вино там не слишком дорогое.

— Верно. — Теперь Рик понял, куда она клонит, и ему понравился ее энтузиазм, хотя он сомневался в том, что это хорошая задумка.

Моника кивнула в сторону бара, где висел прейскурант цен на фирменные сорта пива.

— А почему бы не вывесить и винный прейскурант? С указанием цены за бокал вина. И каждую неделю менять сорта вин.

— Неплохая идея. Но только для заведений, где публика постарше. — Рик обвел глазами зал. В основном молодежь за двадцать. И всего несколько пар около сорока.

— А при чем тут возраст? Я люблю вино.

— Моника, вы из Европы. А американцы в своем подавляющем большинстве не приучены пить вино с детства. — В Европе все по-другому, это точно. Рик вспомнил эпизод на пляже в Кони-Айленде: Моника с обнаженной грудью, ее розовые острые соски… Он перевел дыхание. Стоп! Нужно давать задний ход. Рик указал рукой на официантку у соседнего столика с подносом с напитками.

Посмотрите, что здесь заказывают. Одно из двух: либо пиво, либо фирменный коктейль. Вроде «Секс на пляже» или «Вафля с кремом».

Моника сделала круглые глаза.

— Как-как вы сказали? Рик рассмеялся.

— Не берите в голову. Это названия напитков. Видите, вон те узкие стаканчики с напитком густого кремового цвета? Если не ошибаюсь, это и есть «Вафля с кремом». Туда входят сливки, коалуа и, по-моему, водка.

Она смотрела на стакан с коктейлем квадратными глазами.

— Вы что, разыгрываете меня? Рик рассмеялся.

— Ну что вы! У меня не настолько богатое воображение. — Между тем шестеро за столиком разобрали напитки. Две дамы заказали коктейль «Вафля с кремом», и Рик надеялся, что они выпьют его должным образом. — Посмотрите, что сейчас будет.

Блондинка поставила напиток прямо перед собой, заложила руки за спину и наклонилась. Ловко обхватила стаканчик ртом, подняла и, откинув назад голову, опустошила.

Моника ахнула, не сводя с нее глаз. Больше никто в зале не удостоил этот номер вниманием — коктейль подавали в клубе уже давно, — и только один из парней по соседству с блондинкой позволил себе не совсем приличное замечание по поводу следов сливок у нее на губах.

Рик не был завсегдатаем ночных клубов. Впрочем, это громко сказано. Он не мог вспомнить, когда последний раз был в клубе. Да что он видит в жизни кроме работы? Ничего. Внезапно он почувствовал себя старым. Черт, а ведь молодость проходит! Через год с небольшим ему стукнет тридцать.

А у него ни жены, ни семьи…

Он перевел глаза на Монику.

Черт! Своими разговорами она заставила все-таки его задуматься о браке и детях. Растравила всю душу. Как будто претендует на роль жены. Но ведь он ей не пара.

Но он и не ищет себе подругу жизни.

И пока даже не собирается.

Музыканты возвратились на свои места и принялись настраивать инструменты. Моника повернулась и переключила все свое внимание на сцену. И слава Богу!

К микрофону подошел солист.

— А теперь, леди и джентльмены, наш сюрприз. Медленная песня. Специально для очаровательной Моники. — Он шагнул назад и начал перебирать струны гитары.

— Так вот куда вы ходили… — пробормотал Рик. Сделать заказ. Он покачал головой. Здесь редко играли медляки, как выражались на заре его юности. И Рик надеялся, что сегодня танцевать ему не придется. Увы!

Моника резво — выбралась из кабинки и, протянув ему руку, с улыбкой спросила:

— Ну что, идем?

Рик все еще сомневался, но тут к Монике подскочил бодрый толстячок и, обхватив ее за талию, промурлыкал:

— Детка, я с восторгом составлю тебе компанию.

Моника распахнула глаза и, прежде чем Рик успел открыть рот, сладко улыбнулась и небрежным тоном сообщила:

— У меня черный пояс каратэ.

— Спасибо, что предупредила! — Толстячок убрал руку и отправился на поиски новой жертвы.

Рик ухмыльнулся и подошел к Монике, пока не объявился еще какой-нибудь желающий составить ей компанию. А то еще нарвется бедолага на приемчик. В конце концов, он ведь обещал Монике медленный танец. А слово надо держать. Рик покосился на часы. Половина двенадцатого. Хорошо, что скоро пора возвращаться.

Моника схватила его за руку и, ловко маневрируя в толпе, повела к танцевальной площадке. Многие пары уже танцевали, тесно прижавшись друг к другу, словно слились телами в одно целое.

Моника нашла свободный пятачок в центре зала, но такой маленький, что развернуться было негде. С одной стороны, это хорошо: не придется ломать голову над тем, как переставлять ноги, а вот с другой… В такой тесноте вряд ли удастся сохранить безопасную дистанцию. Оставь надежду всяк сюда входящий!

Она закинула руки ему на шею, прильнула грудью и прижалась бедрами. А потом доверчиво уткнулась лицом ему в шею, и Рик сдался: наклонил голову и вдохнул дурманящий запах ее волос. Голова у него закружилась, словно после изрядного количества дорогого вина. Боже праведный! Ну за что ему такие муки?!

Рик из последних сил гнал из головы, недопустимые мысли. Все дело в том, что он слишком давно не занимался сексом, убеждал он себя. Снова и снова твердил себе, что Моника не более чем очередное поручение босса. Вот именно! Поручение. Причем личного характера. А значит, еще более ответственное. Микеле доверил ему свою родную племянницу, и он не имеет права не оправдать его доверия.

Моника прижалась к нему еще теснее и, приподняв лицо, коснулась губами его шеи. Рик положил ладони ей на талию, и ему стоило неимоверных усилий оставить их там, а не опустить еще ниже, на упругие полушария ягодиц. Он уже и так пришел в состояние боевой готовности. Хватит с него неприятностей!

— Ричард?

Он перевел взгляд на ее лицо, и она, привстав на цыпочки, прижалась губами к его губам. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.

Моника вздохнула и, подняв на него подернутые грустью глазищи, шепнула:

— Вы больше не хотите меня целовать?

— Дело не в этом.

— А в чем? Вы не целуете меня вот уже целую неделю.

— Знаю. — Зря он смотрит на ее губы! Когда она складывает их бантиком, в голову лезут опасные мысли. — Начнем с того, что я не должен был целовать вас вовсе.

— Почему?