– Местные бароны что говорят?

– Часть поняла, что их дурачили все это время. Они ждали военных маневров на юге, а получили возможную войну на севере. Но в целом двор радостно воспринял эту новость. Вслух стараются не обсуждать, но по углам шепчутся. Я так понимаю, в ближайшие дни многие богатые дома отправят ополченцев и несчетных отпрысков в Холмы в надежде на славную поживу. Драконам нужны новые земли, они тут друг у друга уже на головах сидят.

– Как ты думаешь, к середине августа они будут готовы развернуть войска и нанести удар?

– Сформированные части готовы ударить уже сейчас. Разъезды тщательно патрулируют все Приречье, следы орочьих разведчиков замечали в последнее время только за рекой. Думаю, что через пару недель пехоту выдвинут к мостам, следом пойдет конница. Из новых ополченцев сколотят сотни и отправят следом. В конце августа за рекой станет жарко.

– Ну что же, все идет неплохо. Я привез ряд серьезных предложений. Думаю, после проведенных встреч его величество сможет оплатить наемников с юга и заказать конницу, а завязывающиеся тесные связи с Поххомораном подстегнут болотных соседей к более активному участию. У тебя еще неделя, чтобы завершить дела, и потом ты отправишься назад, в Ороман, с ответным посольством. В его состав войдут только несколько местных военачальников и младший сын Драконов, Дрим. Его величество хочет как можно быстрее утрясти возможные вопросы, чтобы развязать себе руки к моменту боевых действий. Нам же остается лишь помогать ему изо всех наших сил.

Фрайм кивнул и стал выколачивать трубку. Колокольный звон давно напоминал собеседникам, что наступила пора отведать прекрасно приготовленный обед.

В тот час, когда солнце заливало полуденным зноем улицы Кхура и башни Драконов, в Оромане оно только набирало силу и пока не разогнало столпотворение на улицах яркими беспощадными лучами. Во внутренних дворах королевского дворца сады наполняли воздух утренними пряными запахами, кружа голову и напоминая о ночных играх придворных. В широко раскрытые окна банного зала из сада доносилось пение птиц и отдаленный шум сменяющейся стражи, громыхающей доспехами и выкрикивающей слова команд. Его величество царь Гардолирман был неравнодушен к громким и блестящим ритуалам.

Молодой человек с черной кудрявой головой жеманно скривил губы и осторожно зачерпнул ладонью пену, в обилии покрывающую воду в принимаемой им ванне. На его жест тут же склонился десятилетний мальчик в легкой белой хламиде.

– Я же просил сегодня не добавлять розовое масло, у меня от него по утрам начинается мигрень.

– Мы добавили только водоросли с Южного побережья, масло солнечных семян и мыло со степными запахами, господин. Я лично готовил ванну.

– Тогда ты явно плохо вымыл ванну, и я теперь вынужден дышать чьей-то розовой дрянью. – Фаворит царя после бурной ночи чувствовал себя совершенно разбитым, но привычное желание встряхнуться за счет прислуги медленно растворялось в горячей воде. – Еще раз такое замечу, отправлю на конюшню. А теперь ступай, смешай мне прохладительный напиток. И не перестарайся с сахаром, как в прошлый раз!

Мальчик поклонился и неслышными шагами скользнул к столу – готовить питье. Служба у фаворита считалась невероятно трудной: мужчина улыбался только царю, а истинный характер демонстрировал лишь малолетним слугам. Но мальчишки предпочитали терпеть, надеясь когда-нибудь занять место хозяина. В случае ошибки их ожидала работа на кухне, в многочисленных хозяйственных службах дворца и впоследствии соляные копи или галеры. Его величество не жалел рабов, чей ежечасный труд поддерживал роскошную жизнь его самого и придворных.

Дрему Оргартиса прервало слабое покашливание. Черноволосый любимец царя открыл глаза и вздрогнул. На широкой лавке с трудом расположился брат Одтарио, с извиняющейся улыбкой пытающийся примостить огромное тело.

– Уважаемый Одтарио, я так рад вас видеть!

– Полно, полно, мой друг, не вставай, в твои годы надо получать все возможные удовольствия, незачем прерывать омовение ради старика!

– Ну вы еще не столь стары, я надеюсь видеть вас во главе тайной полиции еще долгие годы.

– Спасибо, дорогой, я постараюсь оправдать твое доверие.

Монах насмешливо разглядывал взволнованного фаворита. Как приятно омрачить заботой его вечно надменное лицо. Видимо, нежданная личная встреча вызвала в этой красивой голове ураган вопросов.

После десяти минут обмена последними придворными сплетнями Одтарио придал лицу грустное выражение.

– Кстати, мой любезный, не получал ли ты в последнее время привет от старого колдующего друга?

– О ком вы говорите, брат?

– Я о том колдуне, что заботился о здоровье твоего батюшки до того, как по уши залез в заговор магов и был сослан. Помнится, несколько лет тому назад ты лично хлопотал, чтобы любителя орочьих заклятий не отправили на заслуженную дыбу. Он тогда пытался добиться места при дворе и бесконечными письмами весьма рассердил его величество.

Оргартис с каменным выражением лица набрал полные ладони воды, зачерпнул поверх огромную шапку пены и стал старательно умывать вспотевшее лицо. Он прекрасно помнил этот случай. Дернули же его тогда злые домовые просить царя за старого шамана. Ему так хотелось показаться великодушным и щедрым к старику хотя бы перед собой. Он сумел развеять раздражение Гардолирмана шутками и анекдотами, в которых в фривольной манере описал существующие отношения между Кхохоломом и старым Тертедуэйем, комендантом Пяти Сестер. Царь тогда хохотал до упаду, представляя описанные сексуальные картины, скрытые за стенами старого замка. Вот как этот смех обернулся сейчас.

– Сожалею, уважаемый Одтарио, я плохо помню тот случай. Мне уже неоднократно говорили, что мое сердце слишком открыто для окружающих и я слишком часто принимаю участие в судьбе простых людей, лица которых не могу вспомнить уже через неделю. – Фаворит не спеша стал мылить руки и бледную грудь.

– Конечно, конечно, я и не сомневаюсь в этом. – Монах с поклоном принял из рук мальчика кубок и с удовольствием отхлебнул прохладного слабохмельного напитка. – Ваше доброе сердце известно даже за пределами нашего королевства. Значит, он вас в последние дни новыми просьбами не допекал?

– Нет, я и вспомнил о нем только сейчас, после ваших слов.

– Ну и хорошо. А если вдруг ему вздумается с вами связаться, вы уж побеспокойте старика, дайте знать.

– Разумеется, я тот же час вас извещу. Надеюсь, он не совершил ничего непоправимого?

– О нет, ничего серьезного. Так, сущие мелочи: покушение на здоровье гражданина государства, недонесение начальству, сговор и крамола против государя и запретное колдовство в пределах государственного учреждения. Его оставили пока на свободе – посмотрим за его друзьями и знакомыми…

Одтарио не торопясь допил кубок и поставил его на скамью.

– Ну и ладненько, не буду больше беспокоить.

Грузный монах тяжело поднялся, подарил Оргартису еще пару ослепительных улыбок и не спеша вышел из банного зала.