Хоукмун прорывался вперед, все еще выкрикивая:

– Граф Брасс! Граф Брасс!

Хоукмун понимал, что это сон, искаженные воспоминания о битве за Лондру, но все равно чувствовал, что ему необходимо оказаться рядом с другом. Но прежде, чем он успел добраться до графа Брасса, тот скинул с себя зеркальный шлем и предстал перед Сакой Герденом с непокрытой головой. Затем эти двое сошлись.

Хоукмун был уже близко, он бешено сметал с пути всё и всех, кто мешал ему подойти к графу Брассу.

А потом Хоукмун увидел всадника из ордена Козла, тот несся на графа Брасса со спины, нацеливая копье. Хоукмун закричал, пришпорил лошадь, рванувшись вперед, и всадил Меч Рассвета в горло солдата-Козла в тот же миг, когда граф Брасс рассек пополам череп Саки Гердена.

Хоукмун ногой выбил из седла мертвое тело солдата из ордена Козла и прокричал:

– Граф Брасс, я добыл тебе лошадь!

Граф Брасс коротко улыбнулся в знак благодарности и вскочил в седло, забыв зеркальный шлем на земле.

– Спасибо! – прокричал граф Брасс, перекрывая грохот битвы. – А теперь нам надо перегруппировать войска для решающей атаки!

В его голосе звучало какое-то странное эхо. Хоукмун покачнулся в седле, потому что боль от Черного Камня усилилась. Он попытался ответить, но не смог. В рядах своих он высматривал Иссельду, но никак не мог отыскать.

Лошадь неслась галопом, быстрее и быстрее, шум битвы начал затихать. А потом Хоукмун несся уже без лошади. Его подхватил ветер. Мощный, холодный ветер, похожий на мистраль, который дует над Камаргом.

Небо темнело. Звуки битвы остались позади. Он начал падать в ночь. Увидел, как на том месте, где недавно сражались люди, теперь качается тростник. Увидел мерцающие заводи и болота. Он услышал, как тявкнула болотная лисица, и ему показалось, он слышит голос графа Брасса.

И ветер внезапно затих.

Хоукмун попытался шевельнуться, но что-то удерживало его. На нем больше не было зеркального шлема. Он больше не сжимал в руке меч. Зрение прояснилось, когда ужасная боль в голове затихла.

Он лежал, погруженный в болотную жижу. Стояла ночь. Его все глубже затягивала алчная почва. Он видел прямо перед собой часть корпуса своего коня. Захотел добраться до него, но оказалось, что теперь у него свободна всего одна рука. Он услышал, как его зовут по имени, но ему показалось, что это прочирикала птица.

– Иссельда, – бормотал он. – О, Иссельда…

Хоукмун чувствовал себя так, словно уже умер. Фантазии перемешивались с воспоминаниями, пока его медленно поглощало болото. Перед ним замелькали лица. Он увидел лицо графа Брасса, которое из относительно юного превратилось в довольно пожилое, пока он смотрел. Он увидел лицо Оладана из Булгарских гор. Увидел Боженталя, а потом Д’Аверка. Он увидел Иссельду. Увидел Калана Витальского и Тарагорма из Дворца Времени. Звериные морды надвигались со всех сторон. Он увидел Райнала из призрачного народа, Орланда Фанка, слугу Рунного посоха, и его брата, Воина из гагата-и-золота. И снова увидел Иссельду. Но разве не должны быть и другие лица? Лица детей. Почему он не увидел их? И почему он путает их лица с лицом графа Брасса? Граф Брасс в детстве? Но он не знал его таким. Значит, дети еще не родились.

На лице графа Брасса читалась озабоченность. Он раскрыл рот. Заговорил.

– Ты ли это, юный Хоукмун?

– Да, граф Брасс. Это я, Хоукмун. Нам суждено умереть вместе?

Он улыбнулся видению.

– Всё еще бредит, – произнес голос, не принадлежавший графу Брассу. – Прошу прощения, мой господин. Мне надо было его остановить.

Хоукмун узнал голос капитана Йозефа Ведлы.

– Капитан Ведла? Ты пришел тянуть меня из болота во второй раз?

Рядом со свободной рукой Хоукмуна упала веревка. Он автоматически просунул кисть руки в петлю. Кто-то принялся тянуть за веревку. Хоукмун медленно высвобождался из трясины.

Голова еще болела, словно Черный Камень до сих пор находился там. Однако боль понемногу затихала, и разум начал проясняться. А с чего бы ему вообще переживать заново вроде бы вполне обыденный случай, пусть он и был всего на волосок от смерти?

– Иссельда? – Он высматривал ее лицо среди тех, кто склонялся над ним. Но видение не уходило. Он по-прежнему видел графа Брасса, окруженного воинами из Камарга. Среди них вообще не было женщин.

– Иссельда? – позвал он снова.

Граф Брасс проговорил мягко:

– Слушай, сынок, мы отвезем тебя в замок Брасс.

Хоукмун ощутил, как его поднимают могучие руки графа, поднося к стоявшей в ожидании лошади.

– Верхом сидеть сможешь? – спросил граф Брасс.

– Да. – Хоукмун вскарабкался в седло рогатого жеребца и выпрямился, слегка покачнулся, нащупывая стремена. Он улыбнулся. – А ты всё еще призрак, граф Брасс? Или же ты окончательно вернулся к жизни? Я ведь говорил, что отдам что угодно, чтобы вернуть тебя в наш мир.

– Вернулся к жизни? Да я и не умирал! – Граф Брасс рассмеялся. – Неужели тебя преследуют новые страхи, Хоукмун?

– Так ты не погиб в Лондре?

– Благодаря тебе – нет. Ты спас мою жизнь. Если бы тот всадник метнул копье, я, скорее всего, был бы сейчас мертв.

Хоукмун улыбнулся про себя.

– Значит, ход событий можно изменить. И, похоже, без последствий. Но где сейчас Калан и Тарагорм? И все остальные… – Он повернулся к графу Брассу, пока они ехали рядом по знакомым болотным тропам. – Боженталь, Оладан и Д’Аверк?

Граф Брасс нахмурился.

– Мертвы вот уже пять лет. Разве ты не помнишь? Бедный мальчик, все мы пострадали в битве за Лондру. – Он кашлянул, прочищая горло. – Мы многое потеряли, служа Рунному посоху. А ты лишился разума.

– Лишился разума?

Впереди уже показались огни Эг-Морта. Хоукмун видел очертания замка Брасс на холме.

Граф Брасс снова кашлянул. Хоукмун внимательно посмотрел на него.

– Разума, граф Брасс?

– Мне не следовало так говорить. Уже скоро мы будем дома. – Граф Брасс избегал его взгляда.

Они проехали через городские ворота и начали подниматься по спирали улиц. По мере приближения к замку некоторые из солдат покидали отряд, сворачивая к казармам, расположенным в городе.

– Доброй ночи! – прокричал им на прощанье капитан Ведла.

Скоро остались только граф Брасс и Хоукмун. Они миновали замковые ворота и спешились.

Большой зал замка выглядел несколько иначе, чем помнил Хоукмун. И был каким-то пустынным.

– А Иссельда спит? – спросил Хоукмун.

– Да, – устало отозвался граф Брасс. – Спит.