чувства, — пролепетала Эвиана, как бы намекая на то, что в присутствии отшельника одинокой беззащитной девушке не нужно опасаться за свою честь, даже если он лорд.

— Под охраной моего отряда ты можешь чувствовать себя в полной безопасности, — рассеянно отозвался Вран, всё ещё пребывая в шоке собственного неадеквата. — Я доставлю тебя домой в целости и сохранности.

— Нет, только не домой, — Эвиана отпрянула, словно Вран собирался её схватить, — мне нельзя туда возвращаться, я сбежала от отца.

— Отец плохо с тобой обращался? — от подобных откровений Вран слегка опешил. В этой локации женщины занимали сугубо зависимое положение, и представить, чтобы юная девица благородного происхождения убежала из дому, было очень сложно.

— Он собирался выдать меня замуж за старика, — в голосе Эвианы прозвучало такое искреннее возмущение, словно она обвинила отца в гнусном преступлении. А ведь такое случалось здесь сплошь и рядом, женщин из знатных родов сватали чуть ли не в младенчестве. — Вы просто не видели моего жениха, — она всё же сочла нужным пояснить причину своего возмущения, — он отвратительный, грубый и жирный, как боров, а вдобавок ещё и старый, даже старше Вас. Гораздо старше, — добавила нахалка, заметив, что упоминание о возрасте явно покоробило её спасителя.

— Успокойся, Эва, я вовсе не собираюсь возвращать тебя домой против воли, — Вран сделал вид, что не обратил внимание на бестактность девицы. — Если тебе больше некуда идти, то я почту за честь предоставить тебе кров в моём замке. Кстати, ты умеешь ездить верхом? — небрежно поинтересовался он, чтобы перевести разговор в безопасное русло.

— Конечно, умею, меня учили верховой езде с пяти лет, — заносчиво сообщила Эвиана. Однако, когда после завтрака к девушке подвели лошадь, её заносчивость враз сменилась растерянностью.

— Что не так? — проворчал Вран, которому капризы девицы уже начали надоедать.

— Седло, — Эвиана смущённо потупилась, — я ездила только в дамском седле. Но Вы не беспокойтесь, я справлюсь, — тут же бросилась она уверять своего спасителя, — только, наверное, придётся разрезать подол юбки. Могу я одолжить Ваш кинжал?

Вран совсем пал духом. Дамское седло было явным признаком того, что эту девицу готовили к чему-то большему, чем ведение хозяйства в захолустном поместье или произведение на свет выводка благородных деток. Скорей всего, Эвиана с самого рождения была предназначена для того, чтобы блистать при дворе какого-нибудь герцога, а то и принца.

— Вот только беглой принцесски мне и не хватало для полного счастья, — досадливо подумал попавший в переделку страж, — мало мне, что ли, ссоры с инквизицией? Ладно, делать нечего, не бросать же этот подарочек судьбы в лесной чаще, — он со вздохом залез на своего коня и подал руку Эвиане. — Не стоит портить одежду, — галантно объявил благородный лорд, одним ловким движением усаживая девушку перед собой, — она тебе ещё пригодится, пока портной будет трудиться над твоими новыми нарядами.

Отряд всадников медленно двинулся сквозь лес к тракту. Странно, но на сей раз их командира отчего-то совсем не заботила тяжкая доля его лошади, гораздо больше его сейчас волновали вовсе уж неуместные в походе вопросы. Каждое прикосновение к прохладной бархатной коже пассажирки отчего-то рождало в животе Врана приятную тёплую волну, запах её волос будоражил кровь не хуже выдержанного вина, а её голос вызывал ассоциацию с журчанием ручья. Увлёкшись анализом новых для себя ощущений, неискушённый в обращении с дамами аэр даже не заметил, что на его губах блуждает мечтательная улыбка. А ведь это был первый случай в его игровой практике, когда мимика лица рефлекторно отразила его душевное состояние.

Глава 11

Потемневшая от пыли и времени люминесцентная лампа вдруг коварно замигала и погасла, погружая архивные стеллажи в темноту. От неожиданности Василиса вздрогнула и инстинктивно отпрянула назад от чёрных пыльных недр верхней полки. Её неловкое движение сместило и так уже шаткое равновесие приставной лесенки, которая тут же начала опасно крениться влево, норовя соскользнуть с края полки. Падать вниз на облупленный грязный кафель Василисе вовсе не улыбалось, а потому она судорожно вцепилась в первое, что подвернулось под руку. Спонтанное решение оказалось правильным, лестница благополучно выровнялась, а вот Василисиной спасительной соломинке повезло меньше. Громоздкий, но, как оказалось, лёгкий металлический ящик не удержался на полке и со всей дури грохнулся на пол.

Подлая лампа противно зажужжала и снова включилась, заливая картину разрушения ярким белым светом. Василиса слезла с лестницы и охнула от ужаса, по всему полу были разбросаны какие-то странно поблескивавшие листки, сплошь покрытые ни на что не похожими закорючками. Крохотный висячий замочек, запиравший ящик, не выдержал варварского обращения и открылся, вывалив содержимое хранилища в архивную пыль. Это была настоящая катастрофа. Перед глазами Василисы тут же возникла кошмарная картинка, как незащищённые от света и воздуха листки старинной рукописи темнеют и рассыпаются в прах. Она даже зажмурилась на секунду, не в силах перенести вида неизбежного разрушения.

Наверное, случившееся можно было счесть закономерной расплатой за Василисину самонадеянность, именно так и должно было закончиться незаконное проникновение в неоцифрованные архивы музея. И ведь она отлично понимала, что нарушает правила доступа, но всё-таки стырила ключ у Трофимыча, понадеявшись на своё везение. А во всём был виноват тот дурацкий спор с Германом, на который Василиса тщетно попыталась забить, сочтя его шуткой. Увы, её новый любовник оказался человеком последовательным и дотошным, сначала он донимал её просьбами, а потом и вовсе изобразил обиженного. Герман Василисе откровенно нравился, а потому она решила не портить отношения и отработать свою часть сделки. Как она и подозревала, никаких упоминаний об использовании электричества в восемнадцатом веке в электронном архиве музея не нашлось, и спорщица с чистой совестью отчиталась в своей неудаче, предполагая, что заработала приз в виде безвкусной, зато дорогой броши.

— Поиск по цифровым источникам? — в голосе Германа было столько сарказма, что Василиса даже обиделась. — Ну ты даёшь! Неужели ты действительно считаешь тех ребят, которые сочинили для вас историю, безмозглыми дилетантами? Какой бы надёжной ни была защита, рано или поздно кто-нибудь обязательно сольёт в сеть цифровую копию, а это грозит жуликам полным разоблачением их махинаций. Ты же не считаешь, что ради истины так называемые учёные готовы добровольно отказаться от своих званий и регалий? Нет, опасным документам место не в сети, а на пыльных полках закрытых архивов.

— Ну извини, у меня нет доступа к неоцифрованным архивам, — пробурчала Василиса.

— Это признание проигрыша? — Герман ехидно подмигнул спорщице. — Я не против. Когда сообщишь своим нанимателям об ошибке?

— Вот ещё, — возмутилась Василиса, — у нас ничья. У тебя